К концу апреля Нью-Йорк привычно утонул в цветах и зелени. Сменив припарковавшегося у подъезда Прайсов Джареда, я потягивала кофе из бумажного стаканчика. Сатира вызвали в Вашингтон, и, если Тейлор и появится, мой сегодняшний досуг сведется к остановкам на светофорах по пути к Сохо или долгому блужданию от бутика к бутику на Пятой авеню. Но я не угадала – не дожидаясь водителя, Тейлор перешла улицу и направилась ко мне.

– Привет, – она постучала в стекло. – Трэвис застрял в пробке. Раз уж все равно поедешь следом, может, подкинешь к врачу?

Пожав плечами, я открыла ей дверь. Контактировать с объектами не запрещалось, и с первых минут поездки я об этом пожалела. До самой клиники Тейлор не замолкала, то жалуясь на затянувшийся ремонт в их квартире, то подробно описывая свадебное платье, то перечисляя выбранные имена для ребенка. К моменту остановки я уже была готова взвыть.

Неожиданно Тейлор схватилась за живот.

– Сильно толкается, – пояснила она, поморщившись.

Поддерживая за локоть, я проводила ее до стеклянных дверей:

– Давай я позову врача?

Тейлор замотала головой и плотно сжала губы. Мы снова двинулись вперед. В середине коридора она выпрямилась и поинтересовалась спокойным голосом:

– Надеюсь, на тебе нет «жучков»?

– Их и в седане не было. – Я с досадой отпустила ее руку, понимая, что стала участницей целого спектакля.

– Уверена? – Тейлор снисходительно улыбнулась. – В машине Лесли даже скрытая видеокамера есть.

Девчонка снова оказалась умнее, чем я думала.

– Один раз я облажалась, – извиняющимся тоном продолжала она. – Теперь приходится перестраховываться. И никому не доверять.

– Но мне ты почему-то доверяешь?

– Ты предлагала Селине участие в программе защиты свидетелей. Правда, мне пока нечего дать взамен. Но я могу подслушивать разговоры и иногда проверять ящик и телефон отца.

Жаль было ее обнадеживать – с Селиной я отчасти блефовала.

– Тебе есть что терять, – я выразительно посмотрела на живот Тейлор.

Она погладила его ладонью:

– И есть за что бороться. Мне нужна нормальная жизнь. Я устала бояться за себя и за сына. Мне осточертели постоянные отъезды Лесли. И я не хочу однажды не дождаться его возвращения.

– Прости, я опоздала, – от входа быстро приближалась Селина. – Сумасшедшие пробки.