– Я что-то не так сделала? – огорченно спросила Ксения.
– Все хорошо, – уверила девушку Полина. – Просто ты напомнила нам Катю – мою сестру. Вы, кстати, очень похожи. Она тоже была стервой.
Елизавета Карловна горько рассмеялась.
– Ксюша, не обижайся на слова Полины. Сейчас она сделала тебе комплимент. Уходи, дочь. Иначе окончательно смутишь девочку. Что, милая, мадам Матуа вовсе не такая, какой ты привыкла ее видеть?
Ксения покачала головой, провожая взглядом Полину, покинувшую кафе.
– Я думала, что Полина не умеет грустить. Она всегда улыбалась, когда мы встречались, и никогда не злилась.
– Теперь ты увидела ее настоящую.
– Она странная, но интересная.
– Да, этого у нее не отнять, – задумчиво произнесла Елизавета Карловна. – Полина с детства умела привлекать людей. Послушай, может, мы рванем на выходные за город?
– «Рванем»? Говорите, как я, – заулыбалась Ксения. – Подружек можно взять с собой? Я скучаю по ним.
– Разумеется. Тебе нужна юная компания. Проводить все время со старой клячей вроде меня никуда не годится. Сейчас я позвоню твоему отцу, договорюсь, чтобы он подарил мне тебя на несколько дней. Надеюсь, Константин Витальевич не станет возражать.
– Не станет, – уверенно сказала Ксения и с обидой добавила: – Еще и денег предложит, лишь бы избавиться от надоевшей дочки.
Полина злилась на себя за то, что проявила неучтивость по отношению к Елизавете Карловне и ее протеже. Пытаясь понять причины своего поведения, она вдруг осознала – ее съедает ревность. Гадкая, мучительно-колючая зависть заполнила собой каждую клеточку тела, не давая рассуждать здраво. С досадой наблюдая, как нежно мать общается с Ксенией, Полина вспоминала свое детство, в котором не было подобной мягкости и участия, только жестокое равнодушие. Елизавета Карловна никогда не воспринимала свою старшую дочь как ребенка, наверное, думала, что она уже родилась взрослой и не нуждается в ласке. Или же просто не любила ее. От этой мысли стало неимоверно грустно, Полина глубоко вздохнула и положила голову на стол. События прошлого калейдоскопом прошли перед глазами, отчего стало еще хуже. Потом вспомнилось счастливое лицо Ксении, блеск в ее глазах и радость, оттого что кто-то испытывает в ней необходимость. В том, что Елизавета Карловна нуждалась в этой девочке, не было сомнений, как и в том, что Ксения жаждет любви, которую почему-то не может получить от родителей. Выходит, они приносили друг другу взаимную пользу, хотя бы это радовало.
– Что с настроением? – послышался голос Зины, заглянувшей в кабинет.
– Дерьмо полное, – отозвалась Полина, подняв голову.
– Уже вижу. Плачешь?
Зина подошла к столу и с жалостью посмотрела на подругу.
– Нет, но чувствую, что скоро стану рыдать.
– Из-за него? – Зина указала рукой на желтые розы, в которых утопала комната.
Полина кивнула, поднялась и прошлась по кабинету, со злобой пнув одну из корзин.