Опять киваю, пока ничего неприятного.

— И твое тоже теперь.

Вот ни разу не обрадовала, красотка. Послушаю, как объяснит мне этот печальный факт.

— Здесь, в городе, он мало, что может сделать. Но в пути я бы не советовала тебе с ним встречаться. Даже здесь нам не надо показываться рядом, это лишний повод для него отомстить. А он думает сейчас только об этом. Если бы ты просто избил его, в обычной драке, и то я не дала бы за твою жизнь и тальша, встреться вы в безлюдных местах. Но избить, когда я спровоцировала Редкена — это приговор.

Черт, а я, уже почти и забыл, что у меня есть и враг, очень серьезный и настойчивый. Есть и красивая девчонка в далеком поселении, что ждет моего возвращения, надеется через меня попасть в большой город и мир.

Да, обязательств и проблем все больше.

Но пока, не верится в такую нерасчетливую кровожадность Редкена. Чтобы он в городе пытался достать обидевшего его человека. Притом — не одиночку, а попробовать перейти дорогу сильной организации. Не похож он на такого маньяка. По лесу я вообще больше не собираюсь бегать в одиночку. Но пора что-то ответить девушке:

— Я понял тебя, Грита. Вы собираетесь жить у Мортенса?

— Да, он пригласил меня, то есть, нас, выступать по вечерам. Здесь приличное место, хозяин дает ночлег и хороший заработок. Теперь это и одно из мест, где достать меня сложнее ублюдку. Что радует, он не может жить долго в городе, караван астрийцев скоро уйдет, ему придется сопровождать его.

— Но… — тут Грита замолчала, как бы не решаясь что-то сказать.

Сейчас будет самая волнительная информация, без проблем не обойдется, спинным нервом чувствую. Чего-то девушка уж очень градус поднимает, прямо сицилийская вендетта вырисовывается.

Видя, что я жду без особого нетерпения, прикусила губу, и, поколебавшись, все же произнесла:

— Знаю, не спрашивай откуда. Купцы, то есть один из них, молодой, очень недоволен был поражением наемника. Говорят, пока ублюдку бинтовали челюсть, он орал на него. Что приказал забить тебя до полусмерти, что его приказ — это главное в жизни наемника. И что приказ остается не выполненным, а такого быть не должно, — замолчала певица.

Теперь она внимательно изучала мое лицо, ожидая реакции на свои слова.

Я, честно говоря, и не знал, как реагировать на такие неприятные новости. По ее словам, ничего не кончилось и претензии ко мне имеет и купец — Лассаль. Так назвала его имя певица. Он, опять же, по ее словам, серьезный человек и почему-то я ему активно не нравлюсь. Это я заметил, но неприязнь и желание сделать меня инвалидом или совсем мертвым трупом — немного разные вещи. А уж приказ — про это я знаю со слов Гриты, что не совсем идеальный источник понимания ситуации для меня.

Кажется, она явно преувеличивает. Нагоняет волну, образно говоря. Не о таком разговоре я мечтал, хотелось продолжить сексуальное образование милой девушки. Теперь, когда отдохнул и сравнительно чистый, можно и на новые высоты подняться. Выглядит она все так же волнительно и заманчиво. Но отношений иметь со мной не собирается.

Поэтому я не стал как-то сильно реагировать на ее слова, просто кивнул, показывая, что, все понял и принял к сведению.

И опять занялся начавшим остывать омлетом, стараясь получать прежнее удовольствие. Но удовольствие прежним не было, к сожалению.

Взгляд Гриты из ожидающего превратился в гневный. Она просто пронзила меня им напоследок, раздула породистые ноздри, резко встала, развернулась и с очень прямой спиной вернулась за свой стол. Музыкант тут же начал расспрашивать ее о чем-то, понизив голос.

Я окончил завтрак и поднялся в номер. Там лег на кровать и начал вспоминать слова и, главное, лицо Гриты, когда она пыталась ошарашить меня своими откровениями. И чем больше я думал об этом, тем более мне казалось, что слова и особенно мимика лица певицы наигранны, чувствовалась некая фальшь в ее поведении.