– Конечно, наш разговор дорого стоит, если из-за него пришлось пересечь Атлантику.

– Дважды пересечь: туда и назад, – напомнил обладатель седеющей бородки и положил себе на колени блестящий металлический кейс-атгаше, легкий, прочный и очень плоский, исключительно для бумаг. И добавил, глядя в лицо собеседнику:

– Вы сильно изменились за те два года, которые вам пришлось поработать в Москве.

– Я не отказался бы поработать там еще.

– Посмотрим.

– К сожалению, обрадовать мне вас нечем, – уже чисто по-московски развел руки в стороны американец, прилетевший из Москвы. – Русские, скорее всего, выиграют часть контрактов на постройку атомных электростанций в странах третьего мира.

– Такие новости я могу узнать и из газет, – пожилой мужчина кивнул в сторону урны, – вчерашних, и они не стоят даже десятицентовика.

– Вы же понимаете, я со своим официальным положением скромного клерка в полумифическом торговом представительстве вряд ли мог чем-то повлиять на исход переговоров.

– Я смотрю, вы не только других сумели убедить в своих якобы скромных возможностях, но и сами поверили в это, а зря, я готов предложить вам дело, от которого содрогнется весь мир.

Молодой собеседник несколько подобострастно рассмеялся.

– Я догадываюсь, чтобы исправить положение, вы и вызвали меня из Москвы?

– Да, русские выигрывают контракты по строительству атомных электростанций в странах третьего мира. А это, как вы понимаете, миллиарды долларов, которые могли бы стать моими. Наше правительство дает практически безвозвратные кредиты Москве, и было бы справедливо, чтобы они возвращались в нашу страну заказами, а не оставались в России.

– Что поделаешь, на сегодня Москва реально может перехватить двадцать-тридцать процентов заказов на оборудование для станций.

– Они не должны иметь и этого, – на лбу говорившего прорезалась тонкая складка, седеющие брови сошлись к переносице, на губах появилась злая улыбка.

– Я не против того, чтобы Россия принимала участие в ядерных проектах, но только не возводя ядерные электростанции. Станции буду продавать я, а они со своими незаселенными просторами и непомерными амбициями должны превратиться в большой могильник для наших радиоактивных отходов. Каждый должен заниматься своим делом. Международное разделение труда, кажется, так это называется.

– Мысль абсолютно правильная, – согласился собеседник, – но вся проблема в том, что их станции намного дешевле наших. И боюсь, их тридцать процентов скоро смогут превратиться в сорок.

Злая улыбка сделалась чуть шире:

– Но их станции куда менее надежны.

– К сожалению, не настолько, чтобы это решило исход переговоров. Да и честно говоря, вы и без меня знаете, их реакторы достаточно надежны. Чернобыль сильно подорвал их позиции на рынке, но о нем постепенно забывают, вряд ли в ближайшее время нам сильно повезет и произойдет еще одна авария на их территории.

– Я в вас не ошибся, ход ваших мыслей абсолютно верный… Короткая у покупателей память, – он отщелкнул замочки на металлическом кейсе-атташе, но крышку поднимать не спешил. – Они быстро забыли о Чернобыле. А между прочим, та авария позволила нам заключить свыше двадцати контрактов, на которые раньше рассчитывали русские.