Наконец все устроилось.
Он украдкой покосился на отца.
Лицо старика выглядело так же равнодушно, как и всегда: мутные остекленевшие глаза, расслабленные губы. Но, как оказалось, верить в его болезнь не стоило. С одной стороны, ему было радостно оттого, что отец услышал его слова, с другой же стороны, старик, оказывается, способен на проблески мысли. А это плохо.
Или…
А вдруг все это ложь?
Он взглянул на мать. Та суетилась вокруг кресла, пристегивая ремни и поправляя одежду отца. Не забыла она и о его шляпе — не мог же он показаться в городе без шляпы! Сейчас мать была в своей стихии: она любила все контролировать, решать, что нужно делать, что говорить.
Может, она использовала волю отца как предлог? А на самом деле просто подслушала их разговор? Мать была вполне способна на такое.
По его телу прошла горячая волна ненависти. Он представил себе, как на улицу сворачивает грузовик, сбивает мать, ломает все кости в ее теле. Он словно во сне видел перед собой эту картину: мать неосторожно ступает на проезжую часть, не заметив грузовика. Огромная решетка радиатора бьет ее по ногам, тело валится под машину, громадные шины перемалывают его, — сперва одна, потом вторая, — так что на асфальте остается только кровавое месиво.
— Мальчик мой, не стой дураком, открывай магазин! — прикрикнула на него мать, рассеивая сладкий морок мечты.
Мечты редко воплощаются в реальность, а уж самые заветные и подавно.
Пройдя вперед, он открыл дверь лавки.
Глава 36
Макс уже пятнадцать минут сидел на кухне в квартире Кюля под присмотром полицейского. В голове было пусто, все тело болело, и боксеру хотелось только одного — прилечь и немного поспать. Обычно он чувствовал себя так после тяжелого боя. В сущности, это и был бой. Вот только сегодня он впервые в жизни проиграл.
Макс не понимал, почему полицейские приехали так быстро, да ему и не было до этого дела. Как бы то ни было, они спасли Детлефа Кюля. Унгемах убил бы его. Если бы полиция прибыла на место минуты на две позже, Макс стал бы убийцей… но эта мысль не пугала его. Намного больше Унгемаха угнетало то, что он проиграл. И шансов на матч-реванш у него уже не оставалось…
Дверь распахнулась, и в комнату вошла Франциска Готтлоб. Отослав полицейского прочь, она уселась за стол напротив Макса. Во взгляде ее огромных зеленых глаз читалась укоризна, и у боксера не хватало сил выдержать его.
— Почему вы это сделали? — наконец осведомилась она.
Максу показалось, что он слышит разочарование в ее голосе, и вдруг ему стало совестно за то, что он натворил. И не из-за Кюля, а из-за Франциски. Унгемаху не хотелось разочаровывать ее.
— А почему вы ничего не сообщили мне о ходе расследования, как обещали? — попробовал огрызнуться он.
— Вам не приходило в голову, что этот человек может и не иметь отношения к исчезновению девочек, верно?
Макс довольно сухо рассмеялся.