— Мало времени, Упрямый, — сказал он. — Все твои друзья лежат в холодке, но какой-то ведь может и объявиться. Впрочем, ты умрешь в любом случае. К чему бороться с войском, если можно просто-напросто прикончить пхана? Такого упрямого и толкового пхана… Жаль, что ты не с нами. Но ты никогда не сможешь быть с нами. Уж очень упрям… А я — нет. Я много раз обманывал и тебя, и племена, и пханов — всех! Но больше тянуть невозможно. Ты мешаешь мне. Скоро ночь и хозяева должны стать хозяевами Города. Вот когда начнется настоящее веселье. Как ты думаешь — я ведь буду неплохим Главным Пханом всех этих земель? — Ворон коротко рассмеялся своим жутким, каркающим смехом.
— Фермеры раздавят тебя, — сказал Вик.
— Навозники? Они слишком глупы. Без тебя они ничего не смогут сделать. Опытных воинов осталось всего ничего. Все продумано точно, — грязный палец коснулся виска знакомым уже Вику жестом. И тут раздался отчаянный крик.
Женский крик.
Откуда-то со стороны ближайшего жилого блока к Вику бежала Надежда. Она была, как обычно, босиком, ее белое полотняное платье развевалось. Все происходило очень быстро — и очень медленно. Ворон обернулся на крик. Вскинул автомат. Нажал на курок. Вик сорвал с плеча свой акэм и рванул затвор. Ударила очередь — короткая, резко оборвавшаяся очередь. Надежда продолжала бежать — нет, не бежать — она падала, но и в падении она стремилась вперед, к Вику… Ворон продолжал нажимать на курок, но его автомат молчал. Магазин был пуст. А у Вика все патроны в сохранности. И длинная очередь вонзилась в грудь Главного Пхана, отбросив его назад. Рванувшись в сторону Вик сбил прицел телохранителям. Пули ударили в подножие каменного человека. Вик снова и снова нажимал на курок. Еще один автомат замолчал. Потом еще один… Вик словно обезумев, озирался в поисках противника. Но все было кончено. У подножия каменного человека невозмутимо продолжающего глядеть вдаль, распростерлись три тела. Еще одно — тело Анта — лежало у ног Вика. У самых его ног.
А там, в стороне — пятно белого полотняного платья… К Вику уже бежали люди — фермеры, ходовики, серые. Едва увидев серых, Вик вскинул акэм… и бессильно опустил его. Он внезапно ощутил текущие по щекам слезы. Высокое Небо, как ты жестока, жизнь! Первый же подбежавший к Вику серый опустился на колени, целуя края его одежды. Вику почудилось, что он сходит с ума.
— Я убил Главного Пхана! — громко сказал он.
— Главный Пхан! — раздались вопли серых. Но в них не было угрозы. В них было что-то иное… И тут Вик вспомнил о том, как Ворон стал Главным Пханом. Да просто-напросто убив прежнего. Своего отца, что, впрочем, для серых не имело ни малейшего значения.
Теперь же Вик убил Ворона.
Теперь он был их Главным Пханом.
Вик смотрел вокруг — и, казалось, не видел ничего происходящего. Он словно оцепенел.
— Да, да, я сказал, это мой приказ — прекратить грабеж Города… доля добычи? — после поговорим о доле добычи, псы, а сейчас убирайтесь, устраивайте лагерь, убирайтесь, убирайтесь, убирайтесь все!!!
— Но, Главный Пхан…
— Убирайтесь!
Неужели все это говорил он? Неужели эти слова вырвались из его рта?
Очнувшись, Вик увидел стоящих рядом с собой Гора, старейшину Владимира и старейшину Алексея. Они смотрели на нега, словно тоже ожидали приказов.
«Они, наверное, боятся меня», — подумал Вик. Боятся и ужасаются тому, что во мне… Пускай. Все равно. Его глаза обратились к лежащей на сфальте Надежде.
«Почему умерла она? Почему не я?» Молчаливая, робкая, послушная девушка из обычного фермерского рода. Она, наверное, очень спешила, чтобы поскорее встретиться с ним. И поэтому опередила остальных.
И спасла ему жизнь.
Ненужную жизнь.