Лилиан застыла. Теперь она была единственной, кто, кроме двенадцати некромантов на горе, ещё мог как-нибудь совладать с вышедшей из-под контроля энергией. Но ведь Танмор был намного сильнее её, разве нет? И сила не поддалась ему. Она отказалась идти в чужие руки, пытаясь отыскать собственный источник.
Лили знала, что ни один живой человек не способен впитать в себя такое. Слишком много силы, слишком велика жадность, чтобы просто так позволить магическому резерву растянуться до невыносимо большого размера. Маг, пытающийся выпить столько чужого, обречён на страшную смерть – потому что сама природа, основы мироздания накажут его. Если не смертью, то хотя бы потерей дара.
Последний из двенадцати некромантов вернулся на своё прежнее место в круге. Они собирались продолжить ритуал – даже без активатора, воспользовавшись выплеснутой в воздух энергией, маги могли бы разрушить как минимум половину леса.
У Лилиан не оставалось выбора. Она схватила Ирвина за руку, привлекая его внимание к себе.
- Мне нужна твоя помощь! – выдохнула девушка. – Иначе всё…
Сияющий оглянулся. Они встретились взглядами, и этого хватило, чтобы всё понять. Ирвин осознал – чтобы иметь хоть какие-то шансы победить, да что там, просто выжить в этой пучине чар, они должны рискнуть.
- Делай всё, что считаешь нужным, - выдохнул он, поймав Лили за ладони.
Она кивнула, крепче сжимая пальцы мужа, и запрокинула голову назад, шумно втягивая воздух – а вместе с ним и витавшую в воздухе магию.
- Ты сможешь, - прошептала она напоследок. – Ты целитель, Ирвин. В этом твой дар.
Он только сжал зубы – и отбросил в сторону все ограничения, годами навешиваемые на собственную магию. Заставил себя вспомнить о том, что магия не имеет цвета, не имеет вкуса, не бывает доброй или злой. Всё зависит от того, кто владеет ею. От человека.
А сила, разлитая здесь двенадцатью некромантами и одной молодой звездой, нейтральная. И если он целитель, если он действительно хоть что-то умеет, то способен втянуть в себя всё это – и передать Лили переработанным, чистым, лишённым посторонних домыслов.
Сделать так, чтобы поток чужой силы не покалечил её, как Танмора, а подчинился.
Глава двадцать седьмая
Ирвин застыл и закрыл глаза. На какое-то мгновение мир вокруг него вновь перестал существовать – он чувствовал только клокотавшую в воздухе магию. Перенасыщенные силой облака грозились обрушиться потоками мелких искр им на головы, и Ирвин знал, насколько болезненными будут мелкие ожоги, как чужеродная энергия переплавит своих жертв, испепелит их, превратит в пыль…
Он крепче сжал ладони Лили и, стараясь не задумываться о том, что будет дальше, потянулся к магии. Да, она была чужая. Да, она была не свойственна ему, как целителю. Да, она могла его убить.
Ирвин заставил почувствовать себя не магом, обладающим неким конкретным даром, а абстрактным существом, чем-то эфемерным, способным только вдыхать и выдыхать энергию. Он знал, что Лили не сможет позвать к себе чужую силу, ведь некроманты не склонны подпитываться из внешних источников – за редким исключением.
Облако, уже почти добравшееся до своих создателей, внезапно застыло. Оно будто ощутило громкий призыв Ирвина, затормозило, можно сказать – почти что задумалось. Магия вывернулась, словно дикий кот, не позволяющий, чтобы его погладили Призванная для того, чтобы кому-нибудь принадлежать, на свободе сила тоже чувствовала себя чужеродной и мечтала воссоединиться с кем-либо.
Ирвин услышал крик – возможно, прозвучавший на подсознательном уровне. Некроманты звали вытекающую из них силу. Объединившись в круг для того, чтобы вновь соединиться с утерянным, они теперь раскрыли все свои резервы, и магия вытекала на свободу, пытаясь приобрести какую-нибудь форму.
Самое удивительное, что магия действительно тянулась к чему-то, что порывалась оживить. Сияющего поражало то, что, сколько б сил ни теряли некроманты, этого всё равно было слишком мало для совершения задуманного. Но пока эта дюжина могла бороться, что б ни ожило с помощью отпущенной на свободу магии, принадлежало бы им, было бы в их плену.
Ирвин попытался рвануть магию на себя, но та не поддавалась. Она была слишком умной, подвижной, живой, чтобы так легко сдаться, опять стать частью человека. Возможно, неуёмная сила обрела что-то вроде гибридного сознания, и именно оно без конца то рвалось в небеса, то стелилось по земле, просачиваясь сквозь чужие сети, расставленные едва ли не повсюду.