— Я пойду, — вызвался Мейсон и последовал за Джейком из дома. Мгновение спустя один из их грузовиков, в котором лежали ко всему прочему два мертвых волка, отъехал от дома.

Тревога пронзила его тело.

— Могу я что-нибудь сделать, чтобы ей стало лучше?

— Ты слышал ее, Арик. Она боится, что ты уже пообещал себя кому-то другому.

— Я не обещал никому и ничего. Я сказал ей, что она для меня единственная.

Уголки губ Элли опустились.

— Тебе нужно заставить ее поверить в это.

Он обнял сестру.

— Я позабочусь о ней.

Когда были убраны кровь и следы драки, он направился в спальню. Элли уже обмотала руку и плечо Джордан бинтами, и та спала.

— Джордан?

Он ненавидел будить ее, но знал, что ей нужны таблетки, которые Элли попросила их достать. Обучение Элли сестринскому делу пригодилось Джордан.

Она открыла затуманенные глаза и нахмурилась.

— Что ты здесь делаешь? — Она поморщилась от явного дискомфорта и отвела взгляд. — Я не знаю, выйдет ли у нас что-нибудь.

Арик видел, как она стиснула зубы. Боль, должно быть, была сильной. Он помог ей принять таблетки и быстро заговорил, прежде чем она заснула.

— Выйдет, Джордан. Перестань искать проблему там, где ее нет. Я никуда не уйду. Есть ты и я, детка, есть мы.

Она настороженно посмотрела на него, но спорить не стала. Вместо этого закрыла глаза и отгородилась от него.

Он знал, что она нуждалась в нем, так что было ясно, что он должен остаться. Чувство вины за то, что кто-то, кого они пригласили на церемонию, причинил боль Джордан, разъедало Арика и требовало крови. Его волк расхаживал внутри, злой, обеспокоенный и не желающий уходить.

Она проспала двадцать часов, прежде чем проснулась, чтобы еще несколько таблеток и немного поесть.

— Ты не обязан нянчиться со мной, ты же знаешь, — ворчала Джордан, поедая бутерброд, который он ей сделал.