Надежда не сбывалась: он то засыпал или терял сознание, то вновь начинал различать смену слабого света и тьмы, а смерти все не было. В конце концов боль в неестественно вывернутых суставах стала невыносимой, и Николай решил, что нужно кончать. Кое-как он нащупал не слишком острую опору для локтей, потом для коленей, выдохнул и резко продвинул тело вперед. А потом, не вдыхая, еще раз!
«Пожалуй, достаточно: теперь грудная клетка сдавлена так, что дышать невозможно. Значит, осталось терпеть всего несколько минут», — облегченно подумал он и попытался вытянуть руки, чтобы пристроить на них голову. Что-то посыпалось, придавило предплечья. Николай освободил их и понял… Потом он стоял на четвереньках у стены, на груде обломков, которые больно впивались в колени. В тусклом свете факелов мимо шли и шли полуголые низкорослые люди с кожаными коробами за спиной. Он видел их ноги в сапожках, обмотанных ремнями на подъеме, слышал их голоса. Он явно мешал им тут, в узком проходе, но они, кажется, не сердились.
С третьей или четвертой попытки Николай встал на ноги. Привалился плечом к стене и сделал шаг вперед. Встречные обходили его, иногда что-то говорили друг другу, показывали на него пальцами. А он, ободренный удачей, сделал еще шаг.
Стена поворачивала, но ему было все равно — опираясь на нее, он не падал, и это было главным. Вряд ли он прошел больше десяти — пятнадцати метров, когда понял, что видит перед собой в полумраке что-то знакомое: на стене висит куртка, рядом на корточках сидят и улыбаются его «подсобники» — носильщик и грузчик.
Кто, как и куда его вел, Николай не запомнил. Кажется, по дороге он несколько раз падал и терял сознание.
А потом… Потом был свет, была теплая вода и много маленьких ласковых рук. Его мыли, чем-то мазали разодранные пальцы и многочисленные ссадины на голове. А еще была женщина или девочка, которую не портило полное отсутствие волос на голове. Она протягивала ему на узкой ладони два серых шарика. Николай проглотил их и сразу почувствовал жжение в пустом желудке. Оно быстро прошло, и мир вокруг стал ослепительно, лучезарно прекрасен.
— Ты звал меня, Старший Жрец?
— Да, я звал тебя, Средний Жрец. Готов ли ты говорить?
— О да, Старший Жрец! Я отвечу на твои вопросы, не утаив своих мыслей.
— Хорошо… Садись, это будет долгий разговор. Ты знаешь, о чем я хочу спросить тебя?
— О да, Старший Жрец! Приближается время принесения Жертвы, и нужен достойный. Холод и зной наверху уже дважды сменили друг друга с тех пор, как я взвалил эту заботу на свои плечи.
— И что же ты скажешь мне теперь, спустя два цикла?
— Я нашел пятерых среди Добывающих.
— Пять — это все равно, что двадцать или сто!
— О да, Старший Жрец. Я знаю, что нужен только один и лучший. Кроме того, я перебрал всех Несущих и Насыпающих, однако и среди них не оказалось достойного. Наверное, мы давно не вливали свежую кровь.
— Ты не опускаешь глаз, Средний Жрец. Значит?..
— Да, мне кажется, я нашел его. Хочу, чтобы ты одобрил мой выбор.
— Говори!
— Пятый караван с юга опять привел рабов. Мы отказались от них, но Младший Жрец осмотрел людей. И выбрал троих.
— Младший Жрец…