Женька встал и сделал широкий приглашающий жест:

— Давай-давай! Садись, ешь!

Стремительным движением руки, как птица клювом, охотник выхватил мясо, мгновенно затолкал в рот и проглотил, чуть не подавившись. Женька отрезал кремневым сколком еще кусок и вновь предложил гостю. Все повторилось.

— Я что, так и буду тебя кормить из рук? Действуй сам! — он протянул острый сколок. — У тебя что, своего нет?

Свой инструмент у охотника был. Он извлек откуда-то из-под шкур кусок темного полупрозрачного обсидиана и принялся за мясо. Минут через пятнадцать совместных усилий от добычи остался довольно чистый скелет с остатками сухожилий возле суставов. Охотник собрался приступить к дроблению костей, но Женька, слегка объевшийся с непривычки, решил, что это уже лишнее. В лучших книжных традициях он стукнул себя кулаком в грудь, а потом ткнул пальцем в грудь незнакомца:

— Я — Женя, меня зовут Же-ня! А ты? Твое имя?

Тот вздрогнул, быстро огляделся по сторонам, но потом собрался с духом и тяжело выдавил:

— Я — Рам.

Понять состояние этого человека было не трудно: вполне могло оказаться, что он решителен и смел, но привык действовать в коллективе. В одиночку, наверное, никогда ничего не делал, а тут попал в какую-то нестандартную ситуацию. Женька напрягся изо всех сил, стараясь передать, внушить гостю смысл своего требования:

— Ты — Рам, я понял. Говори, Рам, говори! Рассказывай что-нибудь! Говори, говори, только не молчи, говори мне!

Не сразу, но внушение подействовало: Рам заговорил. Сначала медленно и неуверенно, потом пошло легче. А Женька слушал и потел от напряжения — все-таки очень кстати попался ему этот одиночка!

Когда солнце в очередной раз проглянуло меж облаков, оно оказалось совсем низко над горизонтом. Рам делал все более длинные паузы между фразами: он, кажется, устал работать языком и, главное, никак не мог понять, с чего это он так вдруг разболтался? А Женька был просто изнурен: в голове мутилось, клонило в сон, в горле пересохло. Однако он уже понимал почти все и, наверное, мог даже сам говорить.

— Ну хватит, Рам. Пойдем на стоянку. Очень пить хочется!

Рам дернулся, услышав от чужака знакомые слова, но, кажется, понял. Он тяжело вздохнул, поднялся и подхватил копье. Они зашагали по сухому руслу, и Женька попытался встряхнуться: расслабляться нельзя, теперь его очередь говорить, осваивать чужой язык.

Солнце, кажется, опять начало подниматься, так и не коснувшись горизонта, когда они вышли к реке, множеством мелких проток широко текущей в низких берегах. Вдалеке на террасе показалось сооружение, похожее на холмик с плоской вершиной, сильно запахло дымом.

— Рам, твои не прогонят меня?

— Не знаю. Очень давно к нам приходил чужак. Он принес почти целого оленя. Он отдал мясо вождю. Его не убили. Он жил с нами.

— Тут в кустах обязательно кто-нибудь есть. Может, поохотимся?

— Мне надо в дом. Я очень долго иду. Дах убьет меня.

— Ну иди! А я поохочусь и приду к вам.