– Нам известно, где конкретно на корабле располагался контейнер? – спросила я у Марино.

– В третьем ряду.

– Какая была погода, когда судно находилось в открытом море?

– В основном теплая. В среднем около пятнадцати градусов. Выше двадцати одного температура не поднималась.

– Думаете, этот парень скончался на борту, и его потом засунули в контейнер? – подал голос Раффин.

– Нет, Чаки, я так не думаю, – отозвался Марино. – Ну-ка расскажи, как запихнуть труп в контейнер, если они стоят плотно прижатые друг к другу и в каждом тонны груза. Даже дверцу не откроешь. К тому же пломба была цела.

Я придвинула поближе лампу и стала собирать волокна и остатки органических веществ.

– Интересно, в тот день, когда судно вышло из Антверпена, какая была фаза луны – случайно не полнолуние? – промолвил Марино.

– Сегодня новолуние, – сказала я. – Бельгия находится в Восточном полушарии, но лунный цикл там такой же.

– Значит, все-таки не исключено, что тогда было полнолуние, – заключил Марино.

Я догадывалась, куда он клонит, и молчанием дала понять, что не желаю разговаривать об оборотнях.

Двери раздвинулись, и в трупную вошел Нилс Вандер. Он принес с собой краску, валик и карточки для снятия отпечатков пальцев.

Вандер возглавлял отдел дактилоскопии. Он надел резиновые перчатки, осторожно приподнял ладони мертвеца и оглядел их со всех сторон.

– Проще снять кожу, – решил он.

У трупа в той стадии разложения, в какой находился наш клиент, верхний слой кожи снимается с ладоней, как перчатка. Вандер стянул с обеих рук мертвеца «перчатки» и надел их поверх резиновых перчаток. Потом он по очереди окунул каждый «палец» покойника в краску и запечатлел их отпечатки на специальной карточке. После этого Вандер освободился от «ладоней» мертвеца, снял резиновые перчатки и удалился к себе в лабораторию.