– Обязанности командира подразделения! – весело закончил Егор, с обожанием поглядывая на жену. – Ладно, всё понятно. От лица командования выражаю благодарность! О других наградах подумаю потом, в более спокойной обстановке…. Помоги подняться, боевая подруга, покажи, где лежит труп неизвестного, найденное при нём вооружение.

Осмотр мёртвого тела ровным счётом ничего не дал: обычный накаченный мужичёк средних лет, в чертах лица которого определённо угадывалось что-то восточное. Корейское, японское, китайское, алтайское, якутское? Явный полукровка, что мешало точно и однозначно установить национальную принадлежность покойного.

– Пистолет «Глок», израильской сборки, две запасные обоймы к нему, гранатомёт штатовский, такими пользуются элитные подразделения американских морских пехотинцев, – уверенно сообщил Егор. – Одна граната осколочная, две другие – газовые, то ли усыпляющего, то ли парализующего действия. Что это всё нам даёт?

– Да, что это нам даёт? – поддакнула Санька.

– А ровным счётом ничего, боец Леонова! Французские папиросы, швейцарский складной нож, шведская газовая зажигалка, пистолет израильской сборки, американский гранатомёт…. Очень странный получается набор. Запутка полная и неразрешимая, блин…

– Запутка, запутка…, – насмешливо и ехидно заныла Галина. – Ты, Егор Петрович, мне зубы не заговаривай! Скажи лучше, когда шляпу свою войлочную будешь жевать старательно? Без соли и специй, а? Проиграл ведь спор? Проиграл, зануда подозрительная! Не пришёл ведь мой Емельян – нас убивать! Так, когда же оно состоится, весёлое цирковое представление?

Егор задумчиво прищурился, внимательно и невозмутимо разглядывая Быстрову.

– Чего пялишься, чекист вшивый? – мгновенно окрысилась та. – Чего щуришься-то? Я гипнозу не поддаюсь! Проверено многократно!

– А вот сама выбирай, дорогуша: либо я сейчас созываю весь списочный состав нашего славянского племени и начинаю медленно и размеренно жевать дурацкий войлок, либо оперативно создаю мобильный боевой отряд и немедленно выдвигаюсь – во главе оного – по направлению к деревне Алёховщина. На предмет оказания действенной помощи твоему ухажёру. Если оно, конечно, уже не поздно…

– Что ты сказал? – Галина едва не подпрыгнула на месте. – Думаешь, что-то плохое случилось? Емельяну угрожает серьёзная опасность?

– Думаю, что угрожает.

– Тогда я иду с тобой! – отчеканила Быстрова. – И пистолет мне дашь!

– Дам, но только в обмен на шляпу, – насмешливо улыбнулся Егор, поморщился, осторожно трогая затылок, и негромко попросил жену: – Саша, срочно собери весь народ на совещание!

Ручей Боровой они перешли вброд в двух с половиной километрах выше по течению относительно моста.

– Разбиваемся на две группы и обходим Алёховщину с противоположных сторон, – Егор приступил к последнему инструктажу. – Первая группа – основная, вторая – сугубо страхующая. Основную возглавляю я, со мной идёт Сашка. Вторая группа – Генка и Галина, Федонин старший. Гена, вы только наблюдаете, вмешиваетесь только в крайнем случае. В самом крайнем! Вопросы? Тогда приступаем, благословясь, орлы и орлицы…

В густых зарослях папоротника, в шестистах метрах от их бывшего дома, супруги Леоновы натолкнулись на невысокий холмик свежей земли. Егор подобрал валявшийся рядом обломок широкой доски, видимо принесённый тем самым смерчем, аккуратно снял с холма верхний слой глинистых комков и наткнулся на чью-то босую ногу.

– Вот такие пироги, Сашенция! – невесело подмигнул. – Давай, заряжай гранатомет осколочной миной. Но стреляй, ради Бога, только по моей команде!

Они подползли – под прикрытием высокого ракитника и полудиких кустов красной смороды – практически к самому дому, метров тринадцать-пятнадцать всего оставалось.

Перед высоким крылечком лениво горел низенький костерок, возле которого на новеньких пятнистых ватниках беззаботно разлеглись две живописные личности, явно, из бывших «братков»: массивные золотые цепочки на толстых бычьих шеях, бритые головы, характерный сленг. Одеты, впрочем, личности были вполне цивильно: как достаточно богатые охотники-любители, выехавшие на провинциальное сафари средней руки. Да и разговоры бритоголовые господа вели насквозь пристойные: об акциях, облигациях, преференциях, курсах валют и эффективном освоении бюджетных денег…. Два новеньких автомата Калашникова – с навинченными на стволы толстыми глушителями – были небрежно и недальновидно прислонены к крыльцу.

В десяти метрах от костра, на турнике, возведённом Егором лично ещё в мае месяце, беспомощно висел Пугач: кисти его рук были крепко привязаны к поперечной планке, лохматая голова безвольно свешивалась на грудь, на оголённом торсе виднелись многочисленные синяки и ожоги.