— Не-е, — протянул шофер. — Я не могу. Экспедитор намылит шею. Разве что рискнуть, если подкинете восьмерочку?

Мыловаров понял, что нужно торговаться.

— Семерочку!

— Обижаешь, начальник. Твоей мамаше возил за восьмерочку. А ты семерочку! Нехорошо обижать Сеню, начальник.

— Нет у меня мамаши. С кем-то путаете.

— За дурачка считаете, да? Возил мамаше! Она рядом с тобой живет!

— Пусть восьмерочка, — едва не всхлипнул Мыловаров от обиды.

— Так бы и давно. Только грузить я не буду. Не ишак. Найми ребят. Вона целая артель.

С артелью Мыловаров уже не торговался. Отдал, что запросили.

— Даже неинтересно! — сплюнул один из грузчиков. — Взяли голыми руками. Без романтики!

Мыловаров молча залез в кабину. Привез кирпич, перетаскал его в сарай и напился.

Пьет он уже второй день. Давится, но пьет.

Жена Мыловарова позвонила Линяеву.

— Вы умница. Вы что-нибудь придумаете. Он вас уважает и боится. Приезжайте.

И Линяев приехал.

Нечесаный Мыловаров сосал из бутылки вермут. На столе высилась добрая батарея бутылок. Раньше Мыловаров не пил вермут и в худшие времена.

— Пришли? — осведомился он у Линяева.

— По какому случаю пьянка?

— Я приглашаю вас на похороны журналиста Мыльского. Хлебайте!

Он широко повел рукой и сбил на пол бутылку. Из горлышка забулькала темно-желтая жидкость. Жена испуганно смотрела из прихожей.