Подразделения по борьбе с подпольными играми следили за букмекерами и организаторами лотерей, которые никогда не общались ни с кем, кроме букмекеров или игроков.

На карандаше у полиции находились ростовщики, угонщики, профсоюзные рэкетиры и вымогатели всех сортов, но никогда Дэнни Манну и отделу округа Нассау по борьбе с наркотиками не доводилось сталкиваться с наркодилером, чей ареал возможностей был столь обширен.

Вдобавок ко всему, Генри не был ограничен никаким положением или статусом при мафии. Большинство "славных парней", которых вела полиция, всегда оставались при своем положении.

Будь они уличными наркодилерами, букмекерами или ростовщиками, они всегда ими и оставались и никогда, ни при каких условиях, не сближались с мафиози высокого ранга.

Правила были строго расписаны, и считалось необходимым поддерживать исполнительную иерархию мафии, чтобы главари не стали скомпрометированы своими же собственными людьми.

Обособление рядовых исполнителей преступлений от руководивших ими и получавших прибыль со всевозможных махинаций главарей тщательно соблюдалось.

Генри Хилл был исключением. Каким-то образом ему без видимых усилий удавалось получать доступ ко всем уровням мафиозной иерархии. Поначалу это сбило с толку Манна и его людей.

В картотеке полицейского департамента Генри не числился ни членом мафиозного клана, ни соучастником. Как и не всплывало его имя ни в одной из записей, хранившихся в департаменте.

Но, несмотря на это, он был связан с крупными букмекерами, скупщиками краденых драгоценностей, ростовщиками, профсоюзными рэкетирами и в то же время, пока Дэнни Манн изучал его наркооперации, умудрялся скупать для крупных мафиози не состоявшие в профсоюзах фабрики по пошиву одежды в Бруклине и Куинсе.

Когда Деннис Диллон, окружной прокурор Нассау, понял, кого прослушивает его отдел по борьбе с наркотиками, он пришел в восторг.

В предрассветные часы детективы стали собирать мусор Генри и возвращались с отдельными клочками бумаги и конвертами, где стояли разоблачительные даты прибытия и вылетов рейсов, которые копы вскоре связали с прибытием и отбытием известных им курьеров.

Добывали они и листки бумаги, на которых были нацарапаны математические подсчеты, а на обороте - данные про килограммы средств от блох и собачьего корма.

Пол Маззеи, питтсбургский распространитель Хилла, держал зоосалон в качестве прикрытия.

Задействовав все, начиная от хлебных фургонов и до вертолетов, наркодетективы пасли Генри в течение двух месяцев, следуя за ним от одного тайника до другого, записывая его разговоры и встречи, составляя список его сделок и знакомств с широко известными городскими рэкетирами.

Они отслеживали его, казалось, бесконечные перемещения сквозь столь великое множество слоев криминального мира, так что их записные книжки скоро сменились таблицами размером со стену.

Но основную часть улик против Генри получили путем прослушки. За два месяца санкционированной прослушки у Манна накопилось достаточно обвинений, от которых Генри и его банду не могли спасти никакие ходатайства, ни даже самый красноречивый адвокат.

- Я провел сотни и сотни прослушек, - рассказывает Манн. - Ко времени расследования по Генри я успел проработать детективом отдела по борьбе с наркотиками пять-шесть лет и знал, что все, в конечном счете, выдают себя по телефону.

У настоящих "славных парней" вроде Поли Варио или Карло Гамбино никогда не было телефона.

У Поли в доме не стоял телефон. Звонки он принимал через подставное лицо, тот жил неподалеку и бегал под дождем к дому Поли, чтобы передать сообщение.

Опасность телефона, даже для "славных парней", заключается в его простоте. Целый день напролет ты несешь всякую чушь по телефону. Жена заказывает готовую еду.