Местность вокруг Льюисбурга была холодной, сырой и серой. Со своего места в темно-зеленом тюремном автобусе Генри заметил, как раскрылись огромные стальные ворота.
Он, как и дюжина остальных заключенных, был закован в наручники со времени выезда из Нью-Йорка. Им сообщили, что во время шестичасовой поездки не будет остановок ни на посещение туалета, ни на прием пищи.
Перед запертой металлической клеткой сидели два вооруженных охранника. Остальные сидели сзади, и сразу же по прибытии в Льюисбург они принялись выкрикивать приказы, где и как Генри с его спутниками выходить из автобуса.
Генри везде видел сплошную стальную проволоку и решетки. Затем увидел, как огромная стальная стена, омываемая дождем, сомкнувшись, бесповоротно захлопнулась за ним, как сама смерть.
Это был первый срок Генри в настоящей тюрьме. До этого все свои сроки он мотал в тюрьмах вроде Рикерса и Нассау, тех местах, где мафиози проводили несколько месяцев, и то часто с освобождением из-под стражи на время работы.
Для Генри и его приятелей отсидеть тридцать или шестьдесят дней в тюрьме было не более чем временным неудобством. На этот раз все было иначе. Федеральная тюрьма – это надолго.
"Автобус остановился в бетонном здании внутри тюрьмы. Все охранники орали на нас и кричали, что мы находимся в тюрьме, а не в загородном клубе. Стоило нам сойти с автобуса, как я заметил, по меньшей мере, пятерых охранников с автоматами, которые не спускали с нас глаз, пока остальные снимали наручники.
На мне был желто-коричневый армейский камуфляж, который я получил на Вест-Стрит, когда записался в армию, и в нем я мерз. Помню, стоило мне взглянуть на пол, выложенный красной плиткой, как я почувствовал, что промозглость проникает прямо в ступни.
Охранники провели нас через длинный бетонный туннель в приемную зону. Звуки и запахи в туннеле напоминали подтрибунное помещение на стадионе.
Приемная оказалась помещением немногим шире бетонного коридора, окруженным проволочной сеткой и с длинным узким столом, где мы вручили свои бумаги, а взамен получили тонкую матрасную скатку, простыню, одеяло, подушку, наволочку, полотенце, махровую салфетку и зубную щетку.
Когда настал мой черед получить постель, я поднял голову. Прямо в приемной, рядом с охранниками, я увидел Поли. Он смеялся. Рядом с ним я заметил Джони Дио и Толстого Энди Руджерио.
Они все смеялись надо мной. Внезапно до этого оравшие охранники притихли как мыши. Поли с Джонни подошли к столу и обняли меня. Охранники вели себя так, словно Поли с Джонни были невидимками.
Поли обнял меня и увел от стола. - Тебе не нужно это дерьмо, - произнес Толстый Энди. - Для тебя у нас найдутся полотенца получше. Один из охранников посмотрел на Поли и кивнул в сторону моих вещей. - Уберите это, - приказал Поли, и затем они вместе с Толстым Энди и Джонни Дио проводили меня в офис распределений, где на первую пару недель мне выбрали одиночную камеру.
Определив меня, Поли с Джонни повели меня в большую приемную комнату, где меня поджидал с десяток знакомых парней. Они хлопали меня по спине, радовались и смеялись. В общем, устроили радушный прием. Только пива не хватало.
Сразу же можно было понять, что жизнь за решеткой для славных парней отличалась. Остальные сидели как положено, стадом, по-свински. Славные парни жили отдельно.
Они содержались отдельно от остальных. Всегда держались вместе и платили самым крепким и свирепым чернокожим, мотавшим пожизненный срок, чтобы те держали всех в узде.
Ребята купили тюрьму с потрохами. Даже вертухаи, которых мы не купили, не осмеливались стучать на продажных коллег.
Спустя два месяца после распределения я присоединился к Поли, Джонни Дио и Джо Пайну, боссу из Коннектикута, в их почетном общежитии. Взятка в пятьдесят долларов помогла мне попасть туда, после того как Анджело Меле вышел на свободу.
За пятьдесят долларов в тюрьме можно было получить любую камеру. Общежитием служило отдельное трехэтажное здание за стеной, больше смахивавшее на "Холлидэй-Инн", чем на тюрьму.
В каждой комнате жили по четыре человека, у нас были удобные кровати и отдельные душевые. На каждом этаже располагалось по два десятка комнат, и в каждой жили гангстеры.