– Не думаю… – Хотя я не была в этом уверена. Прошлой ночью в безопасности я себя совершенно не чувствовала.

– Будь осторожна, ладно?

– Обязательно, – я обняла его.

Он потянулся, чтобы меня поцеловать, но я шагнула назад.

– Ты правда хочешь целовать это? – Я показала на свой зомби-грим.

Он улыбнулся.

– Эй, ты начала мне нравиться как раз когда он был на тебе.

Я похлопала его по щеке.

– Это очень мило, но поцеловать меня ты все же не можешь. Нельзя рисковать, вдруг испортишь грим.

– Справедливо. – Он еще раз обнял меня. – Увидимся позже.

Кончик меча Бенджамина надавливает мне на горло. Он холодный и, Грант был прав, немного острый.

– Знаешь, скольких людей ты убила? Я не могу позволить этому продолжаться, – сказал Грант-Бенджамин.

– Так не позволяй, – прорычала я.

Мы шли по кругу, камера следовала за нами.

– Скарлетт, чем ты стала?

– Тем, чем мне предназначено быть!

Он вытянул руку и выставил вперед меч. Я парировала, и мы пустились в отрежиссированную потасовку. Он воткнул меч мне в правую сторону шеи. На экране это должно смотреться так, как будто меч вошел прямо по центру. Я схватилась руками за горло, лопнув пакетики с фальшивой кровью, которые уже держала наготове. Грант стоял надо мной, затем снова опустил меч. Он остановился, на несколько секунд уставившись на меня, а потом Реми закричал:

– Снято!

Я встала, выбежала Симона, чтобы стереть кровь с моей шеи и подправить грим для следующего дубля.

В тусклом свете я рассматривала окружавших меня людей. Реми смотрел в монитор и указывал на что-то оператору. Ной стоял прямо за ним и заглядывал ему через плечо. Симона уже говорила с Одри, парикмахером. Фейт изучала сценарий. Неподалеку в одиночестве стоял агент Гранта. Мы на мгновение встретились глазами, и он едва заметно покачал головой. Не знаю, что это означало. Все остальные были членами съемочной группы, которых я видела, но с кем никогда не говорила.