Вернувшись к остановке, я долго не мог найти билет. Пришлось выгрузить все содержимое карманов на скамью. Наконец он нашелся, и через 20 минут я прибыл в офис. Мой ум был расслаблен, как после долгой беспробудной пьянки.

Невозмутимый Феррер возился со своими диапозитивами.

— Иди сюда, Серж, — позвал он и вручил мне увеличительное стекло. — Вот, посмотри.

Насколько я мог видеть, это были фотографии облаков.

— Большая гроза пятнадцатого октября. Я ездил в Брест по поводу той истории о пропавшем адвокате. Но больше всего меня интересовал Сен-Мишель. Смотри…

Гора Сен-Мишель выступала из тумана волн облаков, из пустоты и моего кошмара, словно застывшая в небе каменная молитва. (Может, ей могла бы помочь вера в Бога?)

— Но Берни этим не интересуется, — продолжал Феррер, — Хочу послать в Имаж де Франс. Как ты думаешь, стоит?

— Я тоже не интересуюсь.

— Что случилось, Серж?

— Чем сейчас интересуется Берни? — спросил я. Вопрос казался мне чрезвычайно важным. Я обратился к Фернану, составителю макета: — У тебя случайно нет вечерней газеты?

— Только что принесли последний номер, — сказал он, протянув мне «Франс Суар».

Я начал читать колонку за колонкой, и на третьей странице нашел то, что хотел, — эго была настоящая удача. Сложив газету, я бросился к стеклянной кабинке, в которой обитала Сюзанна, секретарша Берни.

— Шеф один?

— Можешь зайти.

Берни правил рукопись. Это занятие всегда выводило его из себя. «Все нужно делать самому».

— Ты видел это, — спросил я его, бросив перед ним заметку. Она называлась «Героин опять убивает». История о подростке, покончившем с собой на пляже у Перпиньяка. Довольно заурядная история, но я знал — и делал ставку на это, — что тема «Юность и наркотики» была у нас самой ходовой последние три недели.

— Парню было всего восемнадцать, — продолжал я.

— Я знаю.

— У него, наверное, были отец, мать, девушка. Как ты дошел до такого состояния?

— Я мне что прикажешь делать с этим?