– Опять Ивановы! – Один из полицейских тяжело вздохнул, подошёл к потному мужику и одним ударом откинул его в сторону. – Что же ты, паскуда такая, не унимаешься! Я же тебя на пятнадцать суток посажу, а потом ты сам уже оттуда не выйдешь!

Второй полицейский сел на диван, достал из кармана куртки семечки и принялся их грызть, сплевывая шелуху прямо себе под ноги. Катерина стояла, прижавшись спиной к стене, и молчала: от увиденного она просто потеряла дар речи.

– Ты нас вызвала? – Тот, который с семечками, посмотрел на Катерину. – Ты знаешь, какой штраф полагается за ложный вызов полиции? Может, у кого-то и правда беда, а мы здесь дурью маемся.

– Так он же ее убивал… – только и выдохнула Катерина.

– Придурок этот? Да он каждую неделю ее дубасит, да, Надежда?

– Да ладно, чего там. – Надежда уже поднялась на ноги и, вытирая разбитую губу, ухмыльнулась. – И не каждую неделю, а только как с шабашки возвращается.

– Чего на этот раз не поделили? – без интереса спросил полицейский, который заехал по лицу мужу Надежды.

– Я приехал, а она с Василием милуется! – Красномордый толстяк обиженно потирал ушибленную полицейским щеку, но претензий не предъявлял.

– Так мы ж только по водочке, и все! – запричитала Надежда. – Мы же ничего такого и не делали!

– Ах ты, стерва! – Мужик снова кинулся с кулаками на соседку, та пронзительно завизжала, и Катерина с ужасом подумала, что, видимо, весь спектакль сейчас повторится с самого начала.

– А ну прекратить! – рявкнул полицейский с семечками. – А то сейчас оформлю обоих!

Супруги Ивановы моментально прекратили потасовку и замерли на месте.

– Что, Надежда, заявление писать будешь? – Полицейский стряхнул семечки с колен на пол и поднялся. – Или как обычно?

– Да дело-то житейское. – Надежда из-за распухшей губы заметно шепелявила. – Ну, выпил мужик немного, чуток погорячился, а так-то он хороший муж.

Катерина не верила своим ушам, она не понимала, что происходит, она сама видела, как этот красномордый боров бил ее соседку, а теперь та сама за него заступается! Да если бы ее Павлик хотя бы руку на нее поднял, хоть раз до нее дотронулся, она бы его тотчас посадила…

«Какой хороший у меня муж, – неожиданно поняла Катерина. – И что я к нему вечно цепляюсь?» Именно сейчас, глядя на жирного, пьяного, отчаянно матерящегося мужика, которого защищала Надежда, Катерина отчетливо поняла, что ее Павел – сокровище.

«Да и бог с ним, что он считает меня неудачницей, – пронеслось в голове у Катерины. – Проживу здесь месяц, напишу книгу, вернусь, и заживем, как всегда. Так-то мне очень с ним повезло».

– Ну, ладно, тетки, нам пора. – Полицейские подошли к двери.

– А ты, тетя, – обратился один из них к Катерине, – если еще раз нас вызовешь, я тебя саму на пятнадцать суток посажу и штраф выпишу, чтобы неповадно было.

И они ушли. Следом, матерясь и негромко переругиваясь, ее комнату покинули и супруги Ивановы, Катерина закрыла трясущимися руками дверь и без сил повалилась на диван. Было шесть часов утра, Катя чувствовала себя совершенно больной, разбитой, усталой и напуганной. Она закрыла глаза и провалилась в глубокий и тяжелый сон.