Прошлепав по лужам в белых замшевых туфельках, она приблизилась ко мне.

— Почему здесь так мокро ? – удивилась девочка, пытаясь разглядеть в темноте под ногами лужи воды.

Как -будто  не нуждаясь в ответе на свой вопрос, склонилась надо мной, рассматривая ремни на руках.

— Эйлин, мне нужно сегодня же бежать  – вырвалось у меня по мимо воли . – Я не смогу ждать до завтра, сжал зубы, смотря внимательно в ее глаза, пытаясь показать своим взглядом все своё отчаянье, что заполнило мою душу.

Неожиданно девочка кивнула и перекинула свои длинные локоны на плечо.

Она открыла  передний кармашек своего рюкзачка.

— Я все слышала !

На какую  то секунду мне стало стыдно, да так, что щеки бросило в жар, никогда не был особенно стеснительным, но почему то представляя картину того, как девочка слышала грязные намеки  по отношению ко мне от ублюдка Зака , меня настолько переполнили эмоции, что захотелось крепко зажмуриться, совсем как в детстве.

Мне показалось на какую то секунду, что я все же прикрыл глаза, а когда распахнул их, то охнул от неожиданности, пропустив пару ударов сердца . Перед самыми моим лицом, зажав в руке связку ключей, Эйлин чуть раскачивала их из стороны в сторону .

— Я нашла их у папы в кабинете! – девочка наклонилась над моей правой рукой, задумчиво смотря на большое количество ключей, похожих как близнецы.

— Не уверенна какой из них подойдёт …

Первая попытка не увенчалась успехом … в прочем, как и вторая и третья.

Мне уже казалось, что подбор ключей хуже пыток , которым я подвергался в этом подвале.

Каждая неудача резала меня, как по живому, по нервам… до дрожи. Я, никогда не признающий и особо не верующий в Бога, был готов молиться всем католическим, да что там, даже языческим богам …

Когда первый замок подался на манипуляции Эйлин, мы вместе замерли на какую -то долю секунды.

Ее глубокие темные глаза, широко распахнутые в волнении и страхе, были настолько искренне в своём переживании за меня, что у меня кольнуло сердце.

Пожалуй, этот момент навсегда отпечатался в мою память, как  краски на белоснежный холст, как главный штрих в этой страшной истории.

Как только последний замок щелкнул, я резко соскочил на ноги, потирая онемевшие  запястья и натертую до крови в первое время кожу, со временем огрубевшую от трения.

Посмотрел вниз со своего роста на Эйлин, которая и не доставала мне даже до середины груди, начал судорожно натягивать на себя рубашку, оставленную мне Заком.

Девочка наблюдала за мной своими карими глазами, крепко сжимая сумочку, казалось  только сейчас она осознала, что происходит.