На том конце повисает тишина, после чего слышатся короткие гудки.
— Олливия в порядке? — спрашивает Барри, с напряжением следивший за мной.
— Да, — коротко отвечаю я, закурив новую сигарету.
— Раз тебя предупреждают, значит, просто хотят извести.
— Знаю, знаю…
«В чём-то он, конечно же, прав. Если я нужен живым какому-то психопату, что трусливо скрывается за спинами других людей, то он не будет трогать посторонних. Скорее, будет давить на меня до последнего, дёргать за все рычаги и, вполне возможно, запугивать. Ему нужен я, а не Олливия. И всё же сейчас она не со мной, а значит, находится в опасности», — рассуждаю про себя, докуривая и направляясь обратно к Шону.
— Вилли упоминал об игре? — спрашиваю я его, присаживаясь на край кровати.
— Да, — хрипит он.
— И какие правила?
— Это всего лишь игра на публику, — говорит в ответ Шон сиплым голосом. — Он не тронет Олливию, не переживай.
— Я очень стараюсь, однако сейчас в опасности она, а не я!
— Знаю, Майкл…
— Прости.
— Всё нормально.
Парень пытается выдавить из себя улыбку, но у него ничего не получается. По выражению его лица видно, что ему не даёт этого сделать сильная боль.
— Прорвёмся, — говорю я, протягивая ему руку.
Он же, смотря на меня заплывшими от гематом глазами, повторяет мой жест и слова:
— Прорвёмся.
Глава 39. Оливия
Я прихожу в сознание от грохота и ощущаю на глазах повязку. Моя голова трещит от боли, а рот заткнут шматком какой-то ткани. Дёрнувшись, сразу же чувствую, что последняя пропитана кровью. Мышцы ноют, будто пронзая мне тело многочисленными разрядами тока. Пытаюсь подняться с жёсткой и плоской поверхности, на которой лежу, но безрезультатно. Из груди вырывается приглушённый стон, сдерживаемый кляпом. Руки крепко-накрепко перетянуты верёвкой или жгутом, по крайней мере, как мне кажется.