— Девчонок пожалей! — хлопнул меня по плечу парторг вместо «до свидания». — Партия сказала: «надо!»
— Они же не в ручную шоркают, — скривился я в спину Ваське.
Вот так всегда. Получить сверхнормативные детали с основного производства взамен бракованных за гранью реальности. Там свои начальники, свои планы, через заводскую бюрократию мелкие вопросы тянутся месяцами. Системно тоже не выходит, за шаг в сторону от священных регламентов AEG директорат полным составом отправят на Соловки, а то и прислонят к холодной подвальной стенке. Немецким инженерам, в свою очередь, никогда не понять, как рабочий умудряется просверлить в несчастном фланце шесть отверстий из положенных двенадцати. И ладно бы равномерно по окружности, глядишь оно бы сдюжило, нет же, все с одной стороны!
Очевидное решение пробили еще до коммунаров — усилили ремонтную бригаду своими станками и станочниками. Техника превосходная, взять к примеру сверловку: на нее выделили новейшие camelback"и от Renner, 1928 года выпуска. Настоящие мерседесы по меркам отрасли: индивидуальный электропривод, сбалансированная закрытая трансмиссия, ничтожное биение. А вот набора кондукторов нет, как нет и стабильного потока деталей одного типа. Оно и понятно — сегодня напортачат тут, завтра там, детерминизм отсутствует как класс. Посему каждую хрень нужно сперва зажать в тяжелые универсальные тисы, затем винтами-крутилками выставить в должное положение, а уж потом… никто подобной чепухой не занимается. Девчата сверлят с руки — быстрее, быстрее, еще быстрее. Какая уж там точность, ладно если в полсантиметра попадут.
Обычно хватает даже этого. Там поставить через шайбы болт потоньше, тут кувалдой прировнять, вторую-третью прокладку засунуть, глядишь края и стянутся. Но бывает не везет, и тогда никуда не деться, бери напильник да подгоняй по месту, с утра и до забора, то есть пока вся обвязка на место не встанет. Обычно этим Колька занимается, простофиля и балбес лет восемнадцати, с oвaльным, как яйцо, безусым лицом. Он и сегодня тут, соседний фланец шкрябает, а я волей высокого начальства его развлекать приставлен. Нерационально, но с другой стороны, почему бы и нет?
— У тебя с Нюркой-то срослось? — поинтересовался я для завязки разговора.
— Эт которой?
— Ну даешь! Забыл что ли? На прошлой неделе гривуазное письмо за тебя писал!
— А-а-а, да таж из рязанских. — Колька на всякий случай прямо через картуз почесал рукавицей затылок. — Покуда не знаю, до ей жеж по железке ехать надоть.
— У тебя их вообще сколько?
Спросил и пожалел. Колька отставил инструмент, сбросил рукавицу.
— Нюрка с мыловарни «Свобода», это раз, — загнул он палец. — Нюрка банщица, — в ход пошел второй палец. — Белобрысая Нюрка с Малой Бронной…
— Стой, стой, — поспешил я остановить перечисление. — Давай уж пилить!
— А те че, имя в душу запало? — продолжил тупить Колька. — Айда с нами к девкам, подведу к той Нюрке, что буржуазка. Ох и справная краля, не зря Адорой кличут. Да больно уж дорого берет! Но ты-то лимонщик, червонцев без счету гребешь, поди как отыщешь на ее серебрушек.
— Вы что, и к проституткам всей гурьбой ходите? — от изумления я чуть не обломил в дыре напильник.
— Пятерками! Чтоб скидка хорошая вышла, да по разу в неделю у всех получилося. А ежли реже, то дохтура говорят, для здоровья шибко вредно.
— И коммуна по всем деньги централизованно распределяет?!
— Дык! Наши ребята все с пониманием![57]
— О святой Фарадей, — схватился я за голову. — Черт с ней, с любовью до гроба, но совсем без чувств как-то стремно! На заводе же отбою от девчонок нет! Выбирай какая нравится, да тащи в кино или театр. Глядишь и сладится. Или им тоже предложишь ходить к этим, которые проституты? По пять подружек за раз, для дисконта?
— Нече ругаться, — обиделся Колька. — Мы, коммунары, люди сознательные. Некогда нам за каждой юбкой бегать, покуда пятилетка не сдана. Не чета всяким белоподкладочникам!