Улыбаясь, Билли покачал головой:
— Принципы. Вы мне льстите.
Турист маленькими глотками пил «Хайнекен».
И хотя Билл больше не собирался ничего говорить, он услышал собственный голос:
— Не высовывайся, сохраняй спокойствие, ничего не усложняй, не ожидай многого, наслаждайся тем, что есть.
Незнакомец улыбнулся.
— Будь самодостаточным, ни во что не вмешивайся, позволь миру катиться в ад, если ему того хочется.
— Возможно, — не стал спорить Билли.
— Это, конечно, не Платон, — сказал турист, — но тоже определённая философия.
— А у вас есть своя? — полюбопытствовал Билли.
— В данный момент я верю, что моя жизнь станет лучше, если мне удастся избежать продолжения разговора с Недом.
— Это не философия, — улыбнулся Билли. — Это факт.
В десять минут пятого Айви Элгин пришла на работу. Она была официанткой, такой же, как любая другая, и объектом желания, какие встречаются крайне редко.
Билли Айви нравилась, но желания трахнуть её он не испытывал. И вот это превращало его в уникума среди тех мужчин, которые работали и пили в таверне.
У Айви были рыжие волосы, ясные глаза цвета бренди и фигура, которую всю жизнь искал Хью Хефнер[2].
В свои двадцать четыре года она вроде бы и не подозревала о том, что для каждого видящего её мужчины является фантазией во плоти. Никогда никого не пыталась соблазнить. Иногда флиртовала, но исключительно в шутку.
Её красота и нравственность церковной хористки создавали столь эротичную комбинацию, что от одной её улыбки мужчина превращался в податливый пластилин.
— Привет, Билли, — поздоровалась Айви, направляясь к стойке. — Я видела дохлого опоссума на Олд-Милл-роуд, примерно в четверти мили от Корнелл-лейн.
— Умер сам или его раздавили?
— Естественно, раздавили.