– Пустое, то твое. А вот воинскую справу да коней как есть выкуплю. Да не журись ты, никто тебя обманывать не собирается. Ты ить жизнь мне спас, что ж я жабе своей распоясаться позволю? Как есть все по правде будет.

– Так-таки и жизнь. Сам ведь сказывал, что с бароном смог бы договориться.

– Это я им сказывал. Чай, слышал о том, что у нас с гульдами недавно заваруха случилась?

– Так они у нас почитай каждый год случаются.

– Вот и намылил я холку одному отряду, а в том отряде сынок единственный барона Берзиньша… тьфу ты, язык сломишь, голову сложил. Как прознал про это барон, так пеной изошел. Вот и выходит, что не сговорились бы. Удавил бы он меня, медленно и собственными руками.

– Воевода, я вот гляжу, кони-то не простые. Боевые кони. Опять же справа на них не дешевая, как видно, о людишках своих большую заботу проявляешь. Твой конь – и вовсе загляденье, так что наверняка все это потянет рубликов на четыреста, да плюс эти пистоли – один рублей семьдесят будет стоить. – Виктор не знал местных реалий, но вот Добролюб знал, хотя что касается снаряжения, то мог оценить только холодное оружие. Но тут ему пришлось удостовериться в том, что никто его надувать не собирается.

– Ну насчет коней и справы ты немного загнул. Один – рублей на шестьдесят, мой – на сотню потянет, справы разной – рубликов на шестьдесят. Оружие: три мушкета по десять рубликов, четыре пистоля по семь, клинки на сотню рублей. Округляем, получается триста восемьдесят рубликов.

– Ну не больно-то и ошибся, – разочарованно буркнул Виктор.

– А вот по пистолям тем ты вовсе не прав, потому как цена одному – сотня рублей. Очень дорогое оружие.

– Дак мне без разницы. Это выходит, если ты за все это добро должен будешь отдать даже четверть, то обойдется оно тебе в сто пятьдесят рублей. А если оставишь один пистоль, то мы в полном расчете. – Мелькнула было мысль приголубить воеводу. Опять же пистоль заряженный в руках вертел, поди потом разберись, что да как тут произошло…

Но мысль мелькнула и погасла. Он только появился в этом мире, и все вроде складывается так, что устраиваться ему тут нужно на всю оставшуюся жизнь. Если нет, если его все же перенесет обратно, то худа от того не будет, а сидеть и ждать у моря погоды, гадая, как оно дальше сложится, глупо. Столь же глупо разбрасываться такими вот знакомцами, кои тебе жизнью обязаны. Хорошие пистоли, для нынешнего уровня – вообще запредельные, но лучше с ними расстаться. Как оно там сложится, бог весть, может, и наплюет на спасителя, а может, и пригодится когда. Лучше не обострять.

– Эвон как тебя пистоли зацепили. Нет, скоморох, эти пистоли парой ходят.

– Забирай, воевода. – Волков, кивнув своим помыслам, протянул пистоли владельцу. А что еще оставалось. Ну не кончать же боярина в самом-то деле.

– Да не заберу, а выкуплю, только до Звонграда доедем, там подворье мое.

– Так ты вроде в другую сторону ехал?

– А ты почем знаешь?

– Дак если бы в град, то меня обогнать должен был бы, – пожал плечами Виктор.

– И то верно. Как видишь, скоморох, мне теперича одному лучше не ездить. Сподобил же Отец Небесный нажить такого ворога, хоть самому его на тот свет спроваживай. А ты чем именно на хлеб-то зарабатываешь?

– Ножи метаю, об остальном сказывал.

– Эвон как. Не повезло Секачу, не на того нарвался, думал, просто скоморошья душа, а на поверку… Знать, боец в тебе сидит, злой и мудреный.