Кружок шаловливого солнечного луча замер на полуобнаженной налитой груди, словно маленький зверек. Он как будто упрекал Бориса, решившего променять такую красоту на какие-то там занятия. А еще, манил и предлагал запечатлеть на холсте это желанное и страстное тело.

Н-да. Творческие натуры они такие. Творческие. Вот уж никогда бы не подумал, что и сам станет таким. Но жизнь еще и не такие коленца выкинет. Сподобился. Хорошо хоть мозги на этой теме не протекают.

Едва слышно хмыкнул, начал застегивать пуговицы рубашки. Все это конечно замечательно. Но на борту его ждет легкий завтрак, и работа над очередным пятнадцатью полотнами. После чего обед, занятия с профессором, и его коллегами. Ужин, свободное время и ночь с Эмилией.

Профессор и его коллеги предпочитали отдаваться работе. Но ради приличия пару раз посещали вечерние приемы баронессы. Но злоупотреблять этим не желали, не в состоянии предаваться праздности. К чему она отнеслась с пониманием. Люди увлечены научной работой. И потом, неона ли обещала им уютную и тихую гавань, где их никто не потревожит.

Борису на эти приемы путь был заказан. Вообще-то она была готова видеть его там не раскрывая его инкогнито. Ее гости, дворяне вассалы так же с пониманием относились к желанию странного гостя сохранять тайну своего происхождения. Все были уверены в том, что молодой человек просто забавляется таким незатейливым способом.

Измайлов же не желал оказаться в дурной ситуации, на случай если все вскроется. Выдача себя за дворянина, чревата уголовной ответственностью. Поэтому он всячески давал понять, что не принадлежит к благородному сословию, а на прямые вопросы отвечал вполне категорично. Однако, убедить окружающих в этом было невозможно. Ну и пусть их…

После первого свидания, наполненного страстью, баронесса осталась настолько довольна, что заявилась на борт «Газели» предложив погостить на ее острове. Владения достаточно скромные, население насчитывает всего-то шесть тысяч человек. Всей дружины, рота морских пехотинцев при четырех полевых семидесятипятимиллиметровых пушках, вооруженная шхуна да четыре катера береговой охраны, вооруженных метательными минными аппаратами.

Довольно серьезное оружие, учитывая малые габариты носителя, его скорость, маневренность и заряд самой мины в двадцать пять килограмм динамита. Конечно не идет ни в какое сравнение с торпедой. Но учитывая дальность хода и точность современных самодвижущихся мин, вполне может конкурировать в эффективности. Хотя атаковать на них могут конечно только настоящие смертники. Дистанция атаки составляет всего-то сорок-пятьдесят метров.

После короткого совещания, было принято решение принять приглашение Эмилии де Линьолы. И за прошедшую неделю жалеть об этом пока не приходилось. Быт и распорядок вполне устоялись. Они где-то даже и расслабились. Но признаться, в опасность и не верилось. Что в общем-то и не удивительно. Проскурин вассал боярина Голубицкого, и если вскроется, что Борис одаренный, никто даже не допустит мысли о том, что он сам по себе, свой собственный. Просто потому что такого быть не может.

Что же до баронессы, то не похоже, что она готова закуситься с кем-то всерьез. Экономика острова основана на полном цикле производства шелка. Здесь имеются обширные посадки тутовых деревьев, фермы по разведению и выращиванию тутового шелкопряда, две фабрики по переработке сырья и ткацкая.

Влезать в военные авантюры, для такого владетеля просто глупо. Тем более, что ее дружина, включая экипажи шхуны и катеров насчитывает едва ли три сотни человек. Отбиться от шайки каких-нибудь разбойников более чем достаточно. Против десанта регулярных войск уже не серьезно.

— Уже покидаешь меня, мой рыцарь, — открыв глаза, томно произнесла Эмилия.

— Нужно бежать. Павел Александрович строгий учитель, если опоздаю получу нагоняй.

— Кстати, милый, у меня есть к тебе просьба.

— Все, что в моих силах.

— Разумеется в твоих. Я хочу чтобы ты написал меня вот такой, — откинула легкое одеяло, явив ему свое волнующее и манящее обнаженное тело.

— О чем ты? — искренне удивился он. — в нашей компании имеется художник, я могу передать ему твою просьбу.

— Ты об этой посредственности? — фыркнула она. — Я отдаю должное его познаниям, он по настоящему разбирается в живописи, однако кисть не его конек.

— Но сам я умею только пользоваться фотографическим аппаратом.