– Вася, ну чем порадуешь? Что услышал? – спросила Варвара Ильинична, как только переступила порог своего дома.

– Варвара Ильинична, все плохо, гораздо хуже, чем я мог предположить. Камеры надо срочно снимать. Кто эти люди? Вы их узнали?

– Конечно, узнала. Это наш дорогой мэр Полынин и начальник Миродковской охраны Баринов.

– Тогда сами послушайте, пересказывать не берусь. Хорошо, что я днем додумался жучок в доме поставить.

Чем дольше Варвара Ильинична слушала запись, тем серьезнее делалось ее лицо.

– Васька, это бомба. Я что? Я и так на этом свете зажилась, а Вам с Шурой и ребятам жить да жить. Сейчас ты за них отвечаешь. Запись эту ты мне на планшет скинь. Если что со мной случится, знай, что все будет у Миродкова. Даже боюсь предположить, что он сделает, когда узнает, что эта сволочь Баринов за его спиной на его сына руку подняла… А ведь не сказать Грише – нельзя. У него сын Алеша – непроходящая боль уже много лет. Ладно, не будем о грустном. Давай о деле, проанализируем факты. Значит так. Маргарита Беглова отказалась подписать заключение, что Гришин сын – шизик. За то и поплатилась. Уволили, в отместку она припрятала копию истории болезни, где черным по белому написано, что Алешу Миродкова кормили наркотиками. Баринов Маргарите угрожал, что ее сына покалечит, если информация о наркотиках всплывет. Потому Бегловы в бега и отправились, причем срочно. С их отъездом вроде бы ситуация прояснилась. А вот с заезжей парочкой – нет. Неужели ищут историю болезни Алеши? Зачем она им – пока не ясно. Неужели шантажисты? Должны понимать с кем надумали связаться. На вид не совсем идиоты. Вася, ты уж пробей их там по соцсетям, наверняка каждый свой чих документируют. Что там Севка у Леры в телефоне нарыл? Ты выяснил?

Разговор прервал телефонный звонок. Звонили Василию Петровичу из местного отделения полиции. Поступил сигнал, что в бегловском доме почему-то открыто окно, а рядом с забором валяется растерзанная игрушка, вроде бегловская. Надо проверить, не украли ли чего. Хозяева уже выехали. Дежурный просил Василия Петровича пойти проследить, чтобы все было по закону.

К Бегловым опять отправились всей командой. Оказывается, панику поднял Витька. Пошел вечером пройтись, сначала на Мишку наткнулся, а потом открытое окно увидел. Аня сразу поняла, что Лера не в духе. Еще бы. Аня дала себе слово, что открывать рот вообще не будет, а то легко можно и проговориться, что весь разгром сама маньячка Лера и устроила. Мишку жалко.

Окно закрыли, над Мишкиной судьбой посокрушались, проверили, что больше ничего не пропало. Вроде можно уходить. Чувствовалось, что злость из Леры лезет как тесто из квашни, и ей нужно на кого-то вызвериться. В качестве мишени попалась Аня. Сначала прицепилась к Аниным бусам, дай посмотреть, дай посмотреть. Бусы Аня надела свои любимые, хотела перед Андреем покрасоваться. Аня начала расстегивать бусы, чтобы показать Лере, а та не вытерпела, схватил бусы, дернула и порвала. Все бусинки раскатились по комнате. Аня чуть не расплакалась и, естественно, стала собирать «зап. части». Лера стала злиться, что теперь придется ждать пока Аня все соберет. Чтобы избежать скандала, Андрей взял Леру за руку и вывел на свежий воздух. В комнате остались только Аня и Севка, который встал у дверей, вроде как на стреме. Сначала Аня не поняла, чего это ей Севка моргает, а потом до нее дошло, что он показывает на старые детские сапоги, которые стояли под кроватью. Было противно, но Аня опустила руку в сапог и….что-то нащупала. Вытащила маленький мешочек, на котором затейливо была вышита буква М. Севка сейчас же отобрал мешочек у Ани и положил в карман.

Наконец, Аня собрала бусины, и они с Севкой вышли на крыльцо.

– Явились, не запылились. Что-то вы долго. Предлагаю Аню обыскать, вдруг она что-нибудь украла. Утром ей Мишка понравился. Наверняка она в окно влезла и игрушку порезала, – лицо у Леры было злое, злое.

Аня аж онемела, надо же быть такой стервой. Она ждала, что за нее вступится Андрей, но он промолчал. Зато высказался Севка.

– Ты что к Анне вяжешься? Злишься, потому что она красивее тебя?

– Кто красивее меня, эта? – Лера показала на Аню пальцем и засмеялась.

– Конечно, Аня красивее. Посмотри, какие у нее волосы красивые и глаза большие, ресницы длинные. У Аньки все свое, а у тебя нарисованное. Анька – живая, а ты – вобла сушеная, даже торт есть не стала.

– Сам ты глиста недокормленная, на дешевый тортик купился.

Василий Петрович нахмурился и попросил всех разойтись по домам. Чуть раньше он договорился с Андреем, что завтра поставит камеры наблюдения в доме для обеспечения безопасности.

Аня с тетей Шурой под охраной бабы Вари пошли домой, мужчины задержались, чтобы снять Севкины камеры.