Эми вымучила вежливую улыбку, честно стараясь удержаться от слёз обиды и разочарования, в конце концов, она же не маленькая, умеет себя держать в приличном обществе, кое, как известно, никому и никогда ошибок не прощает!

— В качестве извинения за моё исчезновение, я буду счастлив пригласить Вас завтра на прогулку в Королевский парк.

Эмили благосклонно улыбнулась, внутренне поморщившись. Подстриженный под линеечку парк, в котором, казалось, даже птицы пели строго по мановению руки невидимого капельмейстера, ей не нравился, гораздо больше прельщали тенистые аллеи или заросший пруд не такого помпезного публичного парка на окраине города. Флибустьер, к искреннему удивлению и восхищению Эмили проявил прямо-таки волшебную проницательность:

— Вижу, моё предложение Вас не вполне устраивает. Откровенно говоря, Королевский парк мне и самому не очень нравится, вызывает не самые приятные ассоциации, может быть, Вы не сочтёте зазорным прогулку в общественном парке?

— Откуда Вы узнали?!

Флибустьер одарил девушку обольстительной улыбкой, коя вкупе с маской сделала его удивительно походим на демона-искусителя, питающегося первой страстью невинных дев:

— У Вас глаза светиться перестали, когда я упомянул Королевский парк и опять вспыхнули, стоило мне поменять место прогулки.

Эмили даже губу прикусила, удерживая совершенно неподобающие благовоспитанной особе восхищённые возгласы. Правда, маленькая ироничная стрела с уст всё-таки сорвалась:

— С Вашей проницательностью Вам стоит подумать о службе в королевском сыске.

Флибустьер ослепительно улыбнулся:

— Именно там я и служу, Вы угадали. И именно из-за дел служебных Вас сейчас и покидаю. Так Вы пойдёте со мной на прогулку? Завтра в одиннадцать я буду ждать Вас у входа в парк и учтите, отказа я не потерплю!

Сыщик в костюме флибустьера коротко поклонился, щёлкнув каблуками, и так стремительно покинул зал, что Эми не успела ему сказать, что в одиннадцать приехать в парк никак не сможет, ведь в это время она встречается с бабушкой. Конечно, можно написать кавалеру и попросить перенести встречу, но как нарочно она даже малейшего представления не имеет о том, кто это. Девушка с досадой стукнула ножкой по полу, даже нахмурилась, манкируя бесконечные наставления бабушки о том, что так делать ни в коем случае нельзя, морщины останутся. Право слово, по сравнению с исчезнувшим кавалером это всё такие мелочи! Сейчас как никогда прежде Эмили понимала принца, который по туфельке искал пленившую его красавицу, более того, если бы у неё остался башмак флибустьера, она бы тоже отправилась на его поиски. Эх, какая жалость, что он ничего не оставил на память о себе! Девушка с досадой стиснула веер, раздосадовано огляделась по сторонам. Впрочем, отчаиваться рано, хозяева бала наверняка смогут сказать, кто из гостей в каком костюме был, такие моменты как наряды согласовываются заблаговременно, дабы избежать конфуза из-за одинаковых платьев. Эмили величественно выпрямилась, с холодной улыбкой, дабы кавалеру не взбрело в голову настаивать, отвергла приглашение на танец и направилась к блистающей бриллиантами хозяйке дома, леди Вивиан, чей наряд Принцессы Лебедь упорно напоминал Эми любимую папенькину присказку: «Чудо в перьях».

— Милая моя, — леди Вивиан взмахнула руками аки крыльями, щедро рассыпая вокруг блики драгоценных камней и мелкие пёрышки, — Вы очаровательны!

Эмили вежливо улыбнулась. Всем молодым незамужним девушкам хозяйка бала говорила, что они очаровательны, замужних величала сущими красавицами, а пожилых удостаивала титула великолепных.

— Милая моя, а что же Вы не танцуете?

Леди Вивиан по-птичьи склонила голову к плечу:

— Уверена, для такой очаровательной леди непременно найдётся достойный кавалер. Подождите, одну минуточку…

— Я хотела спросить, — поспешно выпалила Эмили, понимая, что если она не успеет озвучить вопрос, второго шанса уже может и не быть, Вивиан без кавалера её не оставит, а интересоваться одним мужчиной, танцуя с другим — верный признак дурного тона.

Тонкие, тщательно подрисованные брови хозяйки бала изысканно приподнялись, в дымчато-серых с поволокой глазах сверкнула искорка непритворного интереса:

— И о чём же?