Арьята, загребая сандалиями песок, приблизилась к невысокому утесу с плоской вершиной. На идеально ровной, будто под линейку срезанной площадке стоял, сложив крылья, единственный обитатель этого серого пустынного места. Небо за его спиной уже начинало светлеть. Когда-то, целую вечность назад, они были если не друзьями, то верными союзниками. Сын Зари и Слепая Гостья. Хранитель Времени и Смерть. Они одними из первых пришли в этот мир и, пожалуй, лучше всех понимали, что если иссякнет магия, то погибнет и само мироздание. Но если Смерть во время становления Границы предпочла не вмешиваться, то Сын Зари, предвидя грядущие катастрофы, отчаянно пытался помешать разделению мира. Люди надолго запомнили то противостояние Столпов Стихии… Сын Зари был повержен и заточен в личную темницу – серую безжизненную пустыню. Ибо, по мнению остальных Столпов, именно в неё он хотел превратить весь мир. А Слепой Гостье после всего случившегося пришлось спешно подыскивать нового Хранителя Времени. И Арьята оказалась сильно удивлена, когда первый же претендент, молодой часовщик Ильмар Айн, прошел испытание времени.

«…Но испытания властью, увы, он не выдержал…» – мрачно подумала девчонка, по щиколотку утопая в сером песке. В том, что Ильмар превратился в Гадеса, имелась и её вина тоже…

«…Эх, если бы не то проклятое противостояние… – мрачно думала Арьята. В отличие от Часовщика Сын Зари прекрасно понимал, что брошенная в отлаженный механизм песчинка, несмотря на всю свою малость, рано или поздно заклинит шестеренки, и порядок обратится в хаос.

– Просыпайся, Сын Зари, восход уже близко, – окликнула его Смерть.

Фигура на скале вздрогнула и уставилась на непрошеную гостью черными глазами без зрачков. Арьяту передернуло.

– А-а-а, Ступающая Неслышно… – скрипуче протянул он. Некогда чарующий голос звучал так, будто в несмазанный часовой механизм насыпали песку и попробовали завести. – Что привело тебя в этот раз?

– Как всегда: один вопрос – один ответ.

– Значит, не за мной, – с некой долей разочарования вздохнул собеседник. – Но я чувствую – однажды ты заберешь меня отсюда. С каждым днем мне все труднее спасаться от солнца, придет время, и крылья откажут – я стану еще одной горсткой серого песка, а сердце куском обсидиана.

– Что же, ты стремился к солнцу, ты его получил, – вздохнула Арьята. – Желания имеют свойство сбываться. Правда, иногда не совсем так, как хочется.

– …А я бы хотел уйти в покой, света у меня было достаточно…

– Хорошо, куда пожелаешь…

– Спрашивай же, Предрассветная Гостья, ибо восход близок! – воскликнул обитатель серого мира, еще секунду назад пребывавший в задумчиво-философском настроении.

Менестрель мельком взглянула на восток: небо уже начало розоветь. Вот ведь незадача! Да, один вопрос – один ответ, но наводящими фразами можно было выудить из несловоохотливого хозяина побольше информации. А сейчас она уже не успеет.

– Зачем богам неудачники? – крикнула Арьята.

– Чтобы доказать, что они боги! – донеслось в ответ.

В этот момент первый луч пронзил туманный восток, и темнокрылый обитатель серого мира сорвался с места, стремясь сбежать от неумолимого солнца.

– Бред какой-то, – пробормотала менестрель себе под нос, устремляясь по вязкому песку к месту появления. Едва она встала на свои следы, как песок в считаные секунды поглотил ее с головой…

– Ахакх-кха-кх, – закашлялась она, вываливаясь из темного угла на средину зала и пытаясь избавиться от песка, набившегося в нос, рот и волосы. Спутники, кажется, едва-едва пришли в себя и выглядели вялыми и сонными. – Поднимайтесь, идем, – поторопила их девочка.

– Где ты была? – удивленно спросила Иленка, заметив, как Арьята вытряхивает песок из одежды.

– В аду, – буркнула та, – в чудном, маленьком личном аду одной небезынтересной особы…