– Мы останемся здесь.

– Останемся? – в ошеломлении спрашиваю я. – То есть на пару часов или…

– На ближайшее будущее, – говорит он, и у меня глаза лезут на лоб.

– Ты что, шутишь? Хочешь, чтобы я жила здесь, в поместье Львов с Бренданом?

Аарья усмехается:

– Только подумай: если тебе захочется убить его, ты всегда будешь знать, где он.

Даже оптимизм у Аарьи какой-то извращенный.

– Папа? – строго говорю я.

Он выглядит задумчивым.

– Мы должны быть здесь во время перехода власти, – говорит он. – Смерть Джага вызовет кое-какие разногласия, и очень важно, чтобы Львы были организованны и действовали как можно более сплоченно. – Он делает паузу. – Но когда приведем дела в порядок, я готов, если захочешь, подыскать другое место для поместья.

Я поджимаю губы, прекрасно сознавая, что веду себя эгоистично, требуя, чтобы целая куча проживающих здесь людей переехала, потому что мне не нравится здание, – и если честно, дело не в поместье, это ведь всего лишь большой особняк. Мне противна сама идея. Но от его ответа на душе становится легче. Меня утешает мысль, что я здесь не в ловушке, что папа прислушивается ко мне и считается с моими чувствами.

А на лицах моих друзей появляется выражение крайнего изумления, граничащего с шоком. Никогда такого не видела. Как и все Стратеги, они вечно скрывают свои чувства, но сейчас этого не делают. Они лишь переводят взгляд с папы на меня и обратно, как будто перед ними головоломка, которую им не удается разгадать.

У Аарьи такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок.

– Если бы мои родители меня так любили, я бы вообще никогда из дома не уехала, – говорит она. – Ни в Академию, ни куда бы то ни было.

Я смотрю на Аарью. Это самые искренние слова, которые я когда-либо от нее слышала: ни дурацких шуток, ни сарказма, только восхищение. И я понимаю, что пусть я сейчас в сложной ситуации, но папа искренне любит меня и можно закрыть глаза на все свои обиды. И в ту же минуту все они исчезают.