— Мы можем пойти в другой храм Харта, — спокойно произнесла девушка, кладя тонкую ладонь на плечо жениха.

— Нет гарантий, что исчезновение колец не повторится, — храмовник явно был против такого решения.

— Это возмутительно, — процедила девушка. — Я буду жаловаться! Где это видано, чтобы пропадали кольца? Вы, — тут она ткнула в сторону жреца пальцем, — сами могли их спрятать.

— Эрика, успокойся, — одернул ее блондин. — Мы во всем разберемся. Пошли.

Он снял со своего плеча ее руку и, сжав тонкие пальцы в своей ладони, повернулся к выходу из храма.

Вовремя юркнула за колонну. Если он заметит меня, я точно не скроюсь. Мужчина был в таком состоянии, что ему не позавидуешь. Мало того, что какой-то сопляк сегодня на ярмарке обокрал его, врезав коленом по самому дорогому, так еще и жрец отказался заканчивать обряд бракосочетания. Которое, между прочим, является настоящим таинством. А я тут через открытые двери прошла и все видела.

— Почему двери открыты? — оказавшись у, собственно, дверей, спросила жертва моего грабежа. — Вы их не запирали?

— И любой мог подсмотреть за ходом ритуала? — возопила золотоволосая. — Понятно, почему бог разгневался. Или все же… — она обернулась, и я еще дальше отошла от прохода, в котором стояли облаченные в белое поздние посетители дома Харта. — Это вы их украли?

— Как вы смеете?! — в голосе храмовника послышалось искреннее возмущение. Такого непочтения к служителю храма он явно не ожидал. — Это божественное вмешательство в церемонию бракосочетания. Одумайтесь! Вам не быть вместе.

— Еще слово, — спокойно заговорил жених, — и мне придется вызвать вас на магический поединок.

Судя по воцарившейся в просторном помещении тишине, стало понятно, что жрец подавился словами. Стоял небось сейчас и глотал ртом воздух. Где это видано, чтобы почти неприкосновенного слугу бога запугивали, грозя вызвать на поединок.

— Покиньте храм, — наконец выдавил из себя пожилой маг.

Хмыкнув, блондин снова пришел в движение. В смысле, стремительно вышел из храма, крепко держа возлюбленную за руку. Возлюбленную же? Или нет? У богатеев нередко бывают браки по договоренности. С другой стороны, тогда не было причин устраивать церемонию так поздно. Да и не видела я у храма толпы ожидающих в дорогих каретах гостей.

Подождав немного, тоже вышла на улицу. Медленно спустилась по ступеням, остановилась на предпоследней и опустилась на нее, используя заместо скамьи. Обхватила руками колени и бездумно смотрела перед собой. Прошел еще один день. Я устала, замерзла, хотела есть. Привычное состояние. Сколько бы я не пыталась выкарабкаться из этого болота, в которое меня бросили дальние родственники, лишив крыши над головой, ничего не выходило. Я увязала еще больше. И, казалось, зловонная темная жижа уже сомкнула свои холодные объятия на моей шее. Еще немного и я утону.

Просидела бы на ступеньках до рассвета, но снова усиливающийся ветер погнал меня в сторону дома, на чердаке которого я коротала ночи, кутаясь в прохудившееся одеяло.

Встала, поежилась от особо сильного порыва, который ударил в спину, сгоняя со ступеней. Словно сам бог Харт подгонял меня. Или прогонял, желая, чтобы я оказалась как можно дальше от его храма. Надеялась, последнее предположение было не верным.

Обратный путь показался короче. Или это просто я так торопилась, что и через забор перелезала, словно взлетала. Вполне вероятно, моя собственная магия решила проснуться и помочь. Воздух… Он был частью меня, но плохо подчинялся. Левитировать я не могла. Перемещать предметы с места на место, не касаясь их, тоже не получалось. Единственный источник магических знаний, что у меня имелся — это книга, которую я успела прихватить с собой в день, когда меня выгоняли из собственного дома. Я знала некоторые бытовые заклинания. Но на что-то большее была не способна. Иногда получалось создать сферу и запустить ее в зарвавшегося воришку или пьяницу, которые решили поиздеваться над щуплым мальчишкой, которым я чаще всего притворялась, выбираясь на улицу. Сила пробуждалась спонтанно. Во сейчас, например, она и не думала давать о себе знать. Пришлось уже привычно забираться по шаткой лестнице в свое убежище и там, закутавшись в одеяло, отдаться во власть беспокойного, тревожного сна.