«Вот так вот», подумал Степан, «был Вольный Барон, а стал подневольный Виконт». Но плюшки хороши, очень хороши. Теперь можно передохнуть и начинать новый виток развития. Мир сам себя не захватит. А работы тут просто громадное количество. Почему-то упрямые человеки не хотят сдаваться без боя, какие агрессивные особи. Удивительно, но каждая конструктивная мысль у них приводит к деструкции, и так по спирали, чем больше они создают, тем больше хотят все созданное разрушить. У них даже появился очень популярный жанр в литературе — «Постапокалипсис», романтизирующий ситуацию выживания при уничтожении привычного мира. Потому в каждом столетии они устраивают кровавую бойню. Или несколько. Остается только один шанс исправить ситуацию. После объединения мира, всех пассионариев, сиречь смутьянов, отправлять на завоевание других миров. И, судя по экспериментам на мышах (П/А реальная история), даже при разделении «плохих» и «хороших» особей, в последующем поколении потомков «хороших», процент «плохих» не меняется. Селекция не помогает. То есть агрессия, это не какая-то мутация или результат воспитания, это базовая составляющая человеческой личности. Поэтому и приходится теперь, каждую самостоятельную область, что образовались после развала Европы, приходится брать штурмом. Степан потер виски, и подумал, что ему нужно отдохнуть.

И тут ему пришла на память та самая немка, секретарша Кальтенбруннера**. Парни говорят, что во время захвата она их покусала, и постоянно называла какими-то погаными унтерменшами. Это будет интересно. Усталость как будто улетучилась в предвкушении. Он даже еще немного посидел перед своей схемой застройки и заселения территории. Подрегулировал поступающие потоки людей и деятельность строительных отрядов, усилив эти отряды несколькими вновь призванными магами. Маги земли и природы в этом плане были просто незаменимы. Этот рейд по штабам и сборищам руководства Европы был просто гениальной задумкой. После него удалось призвать сразу пятьсот магов, и еще на пару тысяч останется больших Камней Душ. Кроме магов получилось призвать кучу ученых, и одного Мага-ученого, который сейчас занял место министра образования, новообразованного Королевства. В идеале, сейчас Степан хотел посадить на руководящие места крепких профессионалов, а самому заняться саморазвитием. Ведь как много еще непознанного не только в его мире, но и в этом, и у Ника, и к Михалычу хотелось бы напроситься, чисто посмотреть, тем более, что его эмиссары уже интересовались вопросом о присоединении к портальной межмировой сети Княжества Лесное. Но что-то его занесло, у него там, в камере, еще немка непознанная сидит, а это непорядок.

Грета металась по, довольно просторной, камере злая как тигрица. Все, все к чему стремилась и мечтала, пошло к чертям. Она всю жизнь, работала и училась как проклятая, чтобы подняться в высшее общество. Она даже с парнями не встречалась, берегла себя для того самого единственного, сильного и влиятельного человека, который оценив ее старание и самоотверженность вознесет ее к вершинам германского общества. А значит на вершину всего мира. Грета была упоротой национал-социалисткой и нацисткой. Добровольно вступила в NSDAP, прошла серьезный конкурс на работу в администрацию соратников Фюрера. Тут-то ее и заметил милый Эрнст, взял к себе секретаршей, доверял серьезные документы, а сегодня обещал сюрприз на поздний вечер. Девушку даже не смущало то, что он женат. Она сама оформляла заказ на блюда из самого шикарного ресторана. Тогда должна была состояться самая важная ночь в жизни каждой девушки. Но все пошло не так. В резиденцию Вождя ворвались странные люди в матово-серебристых доспехах. После чего, она сама видела, как самый крупный из них, вошел в кабинет Гитлера, а потом там раздались выстрелы. Это убивали надежду германской нации и всего цивилизованного мира. А еще она видела сквозь, приоткрытую дверь окровавленный труп Евы Браун. Ее тоже не пожалели. Саму Грету, брыкающуюся и извивающуюся, в это время держал за намотанные на стальной кулак длинные волосы, один из вторженцев, а в это время убивали ее любимого Эрнста. Почему-то всех убивали из пистолетов и автоматов, а ее шефа забили бронированными сапогами.

В это время открылась дверь, и в нее вошел огромный бородатый рыжий мужик, в странных синих брюках (джинсах) и фланелевой красной клетчатой рубашке. Грета не стала тормозить, и подпрыгнув вцепилась в заплетенную косичками бороду:

— Вы! Свиньи! Выпустите меня! Я вам сейчас горло перегрызу! За моего мужчину я оторву вам яйца! Скоты! Отпустите-а-а-х-х-р-р…

Степан держал бешеную фурию левой рукой за горло, так, чтобы не сломать шею, и в тоже время она носками своих ботиночек на высокой платформе еле-еле касалась пола. В таком положении она могла только шипеть и держаться за его руку, чтобы не задохнуться. А хороша чертовка. Только надо обломать немного. Продолжая левой рукой держать Грету на весу, он под вялые попытки сопротивления стащил с нее сначала юбку, потом кружевное белье, убедившись, что она настоящая блондинка. Чулки и ботинки оставил. Потом также, не спеша, стянул с нее помятый китель, затем рубашку. Последний элемент одежды в виде черного кружевного лифчика просто сорвал, вызвав при этом болезненный стон. После этого, прижал девушку к стене и начал рукой исследовать упругую красивую грудь второго размера. Потом помял натренированную гимнастикой и специальными упражнениями попу. Не стесняясь того, что на ней остаются синяки. Также молча здоровяк раздвинул ей коленом ноги и начал исследовать самую нежную часть, периодически засовывая толстый палец в ее естество. Грете хотелось плакать от унижения, и стыда, но почему-то еще больше хотелось сильнее нанизаться на грубые и наглые пальцы.