Начиная с этого момента партия гитары начала дублироваться на второй дорожке, и плотность ее звучания резко увеличилась. После второго куплета следовал вызывающий бурный прилив адреналина в крови припев. Потом все повторилось еще раз, а в финале песни вновь преобладал суховатый гитарный риф.
На несколько секунд в комнате наступила почти гробовая тишина, после чего началась инструментальная вещь. По музыке она представляла собой полную противоположность «Гонке»: медленная, призрачная мелодия, построенная на минорных аккордах, которая, закручиваясь по спирали, уходила куда-то ввысь, томная и непринужденная, напоминая Дайне «Адажио для струнного квартета» Самуэля Барбера.
К концу песни музыка постепенно затихала, но продолжала звучать еще так долго, что Дайна поняла, что уже все, только когда магнитофон, домотав ленту, выключился с легким щелчком.
Крис повернулся точно на шарнирах к подругам.
— Ну как?
— Потрясающе, — сказала Дайна. — Просто не знаю, что и сказать.
— Тебе понравилось?
— Я в восторге.
— Эти вещи великолепны, — произнесла Мэгги. — Найджел, наверно, обделается от зависти.
— Он еще их не слышал, — сказал Крис. — Как и остальные. Ян и Ролли слышали только «болванку» во время записи. Найджел ничего не знает и ничего не узнает, пока все не будет смикшировано окончательно. — Он вскочил на ноги. — Я собираюсь слегка проветриться.
— Крис, ты ведь только что вернулся, — грустно заметила Мэгги.
— Дайна, — спросил он, — не хочешь присоединиться?
— Извини. — Дайна тоже поднялась. — Завтра надо уже в пять часов быть у гримера. — Она пожелала им спокойной ночи, так остро ощущая на себе взгляд Мэгги, полный зависти и гнева, что даже поежилась, словно прикоснувшись в чему-то холодному.
Длинный темно-синий «Мерседес» стоял поперек подъездного пути к ее дому, напоминая своим видом массивную крепость. Когда Дайна подъехала ближе, ей показалось, что его тень поглотила маленький домик.
Остановившись неподалеку от лимузина, она выключила мотор и выбралась из автомобиля. Снаружи ночной ветерок принялся ласкать ее щеки и трепать длинные медвяные локоны.
Резкий скрежет ее каблуков по гравию заглушил хрипловатое стрекотание сверчков. При приближении девушки задняя дверца «Мерседеса» бесшумно открылась ей навстречу. Внутри него горел свет яркий и по-домашнему теплый, какой бывает только от настольных ламп с красивым абажуром.
Наклонив голову, она залезла в машину. Первое, что ей бросилось в глаза, это светящийся экран маленького цветного телевизора, на котором ведущий «Ночного шоу» Джонни Карлсон, постукивая по крышке стола своим знаменитым карандашом, заканчивавшимся резинками на обоих концах, что-то беззвучно декламировал, обращаясь к Стоккарду Чейнингу.
— Я почувствовал, что соскучился по тебе, когда понял, что ты не приедешь домой, — сказал Рубенс.