Но сейчас я всё равно разволновалась, куда сильнее, чем ожидала от себя. Мне казалось, что я уже готова услышать любой вариант, но Ник меня удивил.

– Рина, – сказал он, беря меня за руку и заглядывая в глаза. – Харркараны были так уверены, что у них получится с кхамиром, потому что это был уже не первый раз. – Чудненько, а я-то тут при чём? И почему это надо говорить таким осторожным, сочувствующим тоном? – Первая экспедиция к нам была отправлена более пятидесяти лет назад и обосновалась на одной из окраинных планет в Конфедерации, и они докладывали об определённых успехах… но потом случилось землетрясение, и всё погибло. По каким-то причинам свои записи и разработки они не передавали на базу, а держали всё у себя, и сами учёные почему-то не вернулись в глобальную базу, то ли слишком далеко, то ли не умерли, что вряд ли… А может, сбылась мечта Дейла и, вернув себе чувства и возможность иметь детей, они утратили бессмертие. Последнее, что известно об этой экспедиции – удалось получить, наконец, здорового ребёнка. Девочку. Около тридцати, уже почти тридцати одного года назад.

Ну, и при чём тут я? Мне же двадцать шесть, ну ладно, почти двадцать семь… Ой. Четыре года опять забыла… Но ведь не может этого быть!

– Нет, – сказала я. – Я – человек. Спроси медкапсулу, я – стопроцентный человек.

– Рина, – спросил Ник, обнимая меня. – Что происходит со стопроцентными людьми на шестой планете?

– Откуда я знаю? Получают синий огонь в вечное пользование? – огрызнулась я, а потом вспомнила вдруг рассказ Вальда. И закончила уже обречённо. – Они исчезают?

– Да. А с теми, в ком намешано разных генов?

Я вспомнила, что стало с Вальдом, содрогнулась и не стала отвечать. Ну, да. А с вещами-то ничего и не происходит. Вот оно, лучшее доказательство того, что я – не настоящая, – подумала, чувствуя, как подступает истерика, и не понимая, чего больше хочется: расплакаться или расхохотаться.

– Рина, – спросил Ник, так как я молчала. – Ты как?

– Теперь ты сдашь меня на опыты? – мрачно поинтересовалась, не поднимая головы.

– Нет, – сказал он. Я не смотрела, но чувствовала, что улыбается. – Буду изучать тебя сам. Какое мороженное ты любишь, и всё такое.

– Ник! – сказала я. И не нашлась, что добавить. Просто обнимала его и вдруг поняла, что ну какая, собственно, разница, кто меня сделал? Я уже такая, какая есть, и рядом замечательный мужчина, в котором тоже намешано не пойми каких генов, и ему, кажется, тоже совершенно всё равно, как я получилась, и не всё равно, что со мной будет.

Значит, будем просто жить. Хотя, почему это просто? Долго, счастливо и интересно будем жить.