— Это неправда. Был бы умным … эх, да что говорить. — и правда, знал бы прикуп, жил бы в Сочи. В кафе ввалились два парня и одна девушка, вели себя шумно, размахивали руками и разговаривали на повышенных тонах. Парни были одеты в кожаные куртки и держали в руках мотоциклетные шлемы, девушка была в футболке и джинсах, у нее были на редкость разноцветные волосы всех цветов радуги.

— О! Синдзи-кун и ты тут! — помахала она рукой: — Привет!

— И вам привет, Камико-тян! — мне пришлось привстать и махнуть рукой. Камико улыбнулась и они заняли угловой столик, продолжая что-то бурно обсуждать и время от времени выдавая взрывы смеха.

— Это еще кто? — удивилась Горячие Губки, смерив Камико и ее компанию взглядом: — я ее не знаю, она точно не из нашей школы.

— Это Камико-тян, мы с ней знакомые. — ответил я: — она брату в салоне пачинко иногда помогает. Хорошая вроде девушка.

— У тебя, Син, все девушки хорошие. — проворчала Иошико: — вот ты чего к Юки стал клинья подбивать? Не видишь, у нее парень бешеный. — она потрогала уголок губ и скривилась: — вот козлы.

— Да не подбивал я ни к кому клинья.

— Ага, а чего в Литературный поперся? Их на всю школу три человека и ты вот сейчас. — Иошико откинула голову назад и вынула из ноздрей скрученные кусочки салфеток, уже пропитанные кровью. Шмыгнула носом, достала зеркальце и стала внимательно разглядывать себя в нем. Чертыхнулась вполголоса, встала буркнула — на минуточку и скрылась за дверью женского туалета. Я остался наедине с Чи-тян.

— Ты знаешь, что это она за тебя вписалась? — спросила Чи-тян через некоторое время.

— Что? Почему?

— Она говорила, что тебе драться в школе нельзя, а тут этот… Мацуда с дружками у ворот школы стоял, про тебя спрашивал. Поджидал… — Чи-тян метнула в меня возмущенный взгляд и я оторопел. Вот оно как. Значит Принц Чарминг и его гиены искали именно меня, а наша Иошико решила за меня вписаться. Я перевел взгляд на Чи-тян. Горячие Губки сидела, стискивая кулачки и ерзая на стульчике, всем своим видом выражая негодование. За угловым столиком хохотали, вспоминая какого-то Ежи и как этот Ежи «перекопался в прошлом году на фестивале». За стойкой мерно гудел холодильник. Едва-едва работал приемник, играла какая-то легкая попсовая музыка, звонкий девичий голос напевал «доки доки фууува». Хлопнула дверь и появилась Иошико, она слегка прихрамывала.

— Вот же. — сказала она: — Эй вы там! У вас туалетная бумага кончилась! — сказала она в сторону бара и девушка за барной стойкой изобразила на лице крайнюю озабоченность, но с места не стронулась.

— Иошико. — сказал я, встретившись с ней глазами: — можно тебя в сторонку на минуточку?

— Что? А, да… — она хотела уже встать, но Горячие Губки вскочила и поклонилась.

— Иошико-тайчо, Синдзи-кун, мне уже пора, дома заждались, у нас сегодня семейный ужин. — и она торопливо удалилась.

— Семейный ужин. — удивилась Иошико: — вот ничего же не сказала. Странно.

— Иошико. — пока ее внимание было обращено на Чи-тян, я уже успел провести по лезвию и на кончике подушечки большого пальца левой руки уже набухла капелька крови. Она обернулась и я взял ее руку в свою. Капля крови мгновенно впиталась, щеки Иошико порозовели и она даже выпрямилась, словно бы ветка сакуры, избавившись от тяжкого груза мокрого снега. Да, и я могу в метафоры.

— Что?! — Иошико стремительно отдернула свою руку: — что это?! Ты! Чего это? У меня парень между прочим есть!

— Да? Ох, а я и не знал. — удрученно покачать головой, изобразить крайнее огорчении и даже горе. Как дальше жить в этом суровом мире, где такие прекрасные девушки всегда с парнями. Что ж она излечена, одна часть моей ответственности с меня снята.

— В любом случае, я приношу извинения, за то, что стал причиной твоих неприятностей.