Глава 57

3-й терминал

Международный аэропорт Бен-Гурион

В тот же день

Как только старший инспектор Карл Раух вошел в здание терминала, к нему подошли двое, мужчина и женщина, похожие, как брат с сестрой, Гензель и Гретель. Оба приветствовали его ослепительными улыбками, говорящими о высоком уровне современной ортодонтии; оба были одеты в стиле, который в Соединенных Штатах назвали бы «спортивно-деловым» — рубашки-поло навыпуск и брюки цвета хаки с острыми, как ножи, складками; оба производили впечатление юношеской чистоты, и у обоих лица светились оптимизмом. Раух решил, что они по молодости лет еще не слишком хорошо представляли себе мир, в котором жили.

Мужчина взял дорожную сумку инспектора — его единственный багаж. Рауху редко приходилось летать, зато он слышал множество рассказов о самовольных путешествиях чемоданов, вверенных на попечение авиакомпаниям.

— Пойдемте с нами, инспектор. Вовсе ни к чему терять время и стоять в очереди вместе с туристами.

— Вы безукоризненно говорите по-немецки, — сказал Раух. — Акцент очень похож на берлинский.

— Вы почти угадали. Потсдам. Конечно, оттуда родом не я, а мои бабушка и дедушка. Если вы пробудете в Израиле некоторое время, то обратите внимание, что почти в каждой семье говорят хотя бы на еще одном языке, кроме иврита. Мы ведь нация иммигрантов. А вы занимались лингвистикой?

— Нет. Но при моей специальности полезно распознавать разные диалекты.

Если мужчина, «Гензель», и понимал немецкий, то не подал виду и зашагал в зал, держа в руке сумку Рауха.

Инспектор и женщина следовали за сумкой. Она вежливо задавала обычные бессодержательные вопросы, какими во всем мире встречают прибывшего откуда-то незнакомца, и все происходившее нисколько не походило на прием полицейским собрата по профессии. Раух ощущал себя скорее дальним родственником, прилетевшим, чтобы познакомиться с живущими в другой стране членами своего семейства.

«Гензель» проложил путь через многолюдную толпу пассажиров, ожидавших, когда подойдет их очередь предъявить вещи таможенникам, а документы — иммиграционному контролю и заодно (о чем, вероятно, мало кто знал) попозировать перед видеокамерами системы портретного контроля, спрятанными в потолке. Сразу же за стеклянными киосками, в которых помещались чиновники, находилась дверь без какой бы то ни было таблички на ней. «Гензель» открыл ее и пропустил вперед гостя и его провожатую. Инспектор, конечно, был рад возможности обойти пробку, вызванную необходимостью выполнения бюрократических формальностей, но, с другой стороны, ему было жаль, что он не предвидел этого и потратил больше часа на оформление визы, которая так и не понадобилась.

Они оказались в комнате без окон, где стояли шесть стульев из прессованной пластмассы с хромированными металлическими ножками и спинками, и у дальней стены — стол со столешницей из «формайки». Раух в который раз подумал, что кому-то, наверно, пришлось изрядно поломать голову, чтобы сделать мебель столь уродливой и даже на вид неудобной. Стены были выкрашены в желтый цвет. Кто-то когда-то, несомненно, думал, что так помещение будет казаться веселее, но с тех пор краска высохла и приобрела оттенок засохшего никотинового налета.

Девушка обернулась к Рауху:

— Простите, что не представилась сразу. Мне показалось, что среди толпы это было бы не очень благоразумно. Лейтенант Хайди Штрассман, полиция Тель-Авива.