Никита поднял брови еще выше. Новая игра Рамуте ему нравилась все меньше и меньше.

– Сыщиков?

– Да.

Она в двух словах пересказала ему свои мысли и планы по поводу проблемы граффити в городе. Рассказала о встрече с полицией. Показала снимки разрисованной стены магазина. Несколько раз подчеркнула, что дело необычайной важности и что только он сможет ей помочь.

– Но зачем?

– Издеваешься? Что неясно? Добудем материал для передачи. Сам слышал мои последние выпуски. Выбора нет. Хочешь сделать хорошо, сделай сама.

– А что твой Артур?

– Молчит.

– Так, давай заедем к нему. – Никита всеми силами пытался увильнуть от роли непутевого помощника детектива. – Может, человек заболел.

– Я бы с радостью. Адрес не знаю. Только телефон, но там – абонент не абонент.

– А узнать у кого-нибудь?

– Слушай, генератор идей, ты со мной или как? – Рамуте начинала злиться. – Самый умный? Думаешь, если бы у меня был адрес Арта, я бы до сих пор ждала и не съездила к нему? Такая тупая, не догадалась бы?

– Ну мало ли.

– Короче, Никита, не хочешь помогать, так и скажи. Мне уже надоело твое нытье.

Она собрала пальцем остатки крема, отправила их в рот. Закрыла коробку с недоеденным пирожным. Рамуте никогда не ела саму корзинку с повидлом, только крем. По ее мнению, толстеют от теста, а не от взбитого крема, на девяносто процентов состоящего из сахара.

Никита завел двигатель.

– Рами, не злись. Ты же знаешь, я всегда готов помочь тебе во всем. В любом деле.

– Вот. Так бы сразу. – Рамуте потянулась и поцеловала его в щеку, испачкав кремом. – С чего начнем?

Он задумался. Никите хотелось сказать, что он лучше согласится поехать в приют и забрать к себе еще пять котов, и столько же собак, и столько же крокодилов, если понадобится, лишь бы не заниматься расследованием. Но он посмотрел на Рамуте, заглянул в ее горящие надеждой глаза и произнес:

– Есть у меня мысль.