Награда: доступ к продовольствию. При повышенном питании будут улучшены сила, выносливость и здоровье.

После непродолжительной службы я осознал, что мат в российской армии является основополагающей вещью. Солдат в армии благодаря мату понимает, его ругают или хвалят. Потому что когда хвалят, солдату говорят: «Молодец». А когда ругают, говорят: «Молодец, блядь!».

К чисто мужскому коллективу я относительно привык ещё во время учёбы в ПТУ, где из женщин были лишь преподаватели, и те страшные, что на них не посмотришь как на объект страсти. Специально что ли таких подбирали? Мужской коллектив ошибок не прощает, достаточно один раз оступиться… Нельзя взять и сказать: «Мне нравится Борис Моисеев». Даже если он тебе реально нравится, то ты должен его хаять и ждать дембеля, чтобы потом хоть заслушаться «Голубой Луной».

Солдаты высокими рассуждениями себя не утруждали, выполняли приказы вышестоящих, учились маршировать, подметали плац и красили траву. То, зачем надо красить траву в зелёный цвет, никто не понимает, но когда её не красили, тогда косили… Меня, как и нескольких других поваров, напрягали меньше всего. Солдатам положено есть три раза в день, а это значит, что кто-то должен еду готовить. Раньше я готовил для себя ну или на всех парней с этажа общежития, если они вносили свой вклад в виде продуктов. Тут же пришлось готовить на большое количество людей в огромных чанах, которые в одиночку поднять было проблематично.

Хорошо, что чисткой картофеля нас не утруждали, для этого существовали наряды, которые все солдаты искренне ненавидели. У поваров своих дел хватает. Тот же чищенный картофель, количество которого исчислялось вёдрами, надо нарезать. А ещё есть лук, морковь, да и вообще готовить надо. Как назло ещё электрическая мясорубка оказалась сломана, повара вручную на механической мясорубке крутили мясо! На сотни человек… Бред же. Что и подтвердил мой пирожковый глюк.

М-да… Такие вот задания у меня с той самой поездки из Узбекистана в Россию периодически появляются. Я даже начинаю привыкать к ним. Более того, стали появляться мысли, что может быть это и не глюк, а что-то иное. Например, на мне решили поставить эксперимент учёные и стали облучать невидимыми лучами. Или же меня прямо из плацкартного вагона поезда похитили пришельцы и вживили какого-то там симбионта. В пользу этой теории говорило то, что мне начали сниться странные сны. Какой-то старик, очень похожий на нашего учителя математики, опрятный, с седой бородкой, постоянно во сне принимал у меня экзамены. Причём экзамены порой были по очень странным предметам, например: ксенобиология, астронавигация, бытовая техномагия, галактическая информатика, общий язык Империи и многие другие.

Мясорубку я всё же починил. Для электрика, на которого я учился, это не составило проблем. Всего-то и надо было, что разобрать кожух, из-под которого выбежала целая вереница тараканов, затем промыть всё, снять и отремонтировать двигатель, смазать некоторые детали и аппарат заработал. Время измельчения мяса уменьшилось многократно. Если раньше кто-то чуть ли не весь день проводил, крутя ручку мясорубки до опупения, после чего, вероятно, мог бы начертить ровный круг без циркуля, то теперь надо было лишь сделать несколько загрузок мяса и промыть агрегат, на что уходило при ленивом и неспешном исполнении около часа. Но это же армия, если ты ничем не занят, то занятие найдут. Я, как человек, который знает, как чинить мясорубку, стал за неё ответственным, так что мог перемалывать мясо по полдня. Но это лучше, чем весь день, так что все повара были счастливы, что им не приходится крутить механический агрегат.

Спать всегда и везде, в любом положении — это полностью моё. Как только я оказывался без дела, то тут же засыпал, при этом не важно, сидел я, стоял или лежал. Я научился спать с открытыми глазами и даже на ходу. Большую часть суток я только и делал что спал.

Только не надо думать, что во сне я был совершенно беспомощен и меня любой может, например, хлопнуть по затылку или по лбу. Это вполне себе обычный прикол в мужском коллективе наподобие армейского. Ничего подобного. Каким-то странным образом я всегда просыпался до того, как реальная угроза переходит в критическую фазу. Сколько раз сослуживцы пытались меня подловить во время сна у мясорубки или у котла с супом. И не сосчитаешь! Однако я всегда успевал вскочить или откатиться, или перехватить руку, а иногда самым непонятливым шутникам приходилось врезать от души.

А ещё я начал толстеть. Я ел много, как и остальные парни, дорвавшиеся до работы на заветной кухне, но только они не толстели так, как это происходило со мной. Моё лицо округлилось, как и талия. Ноги и руки стали шире.

Ха-ха! Те, кто думали, будто смогут по-быстрому надавать жирдяю, которым я стал, жестоко ошибались. И не раз. Некоторым личностям не по одному разу приходилось перегонять мозги из пятой точки к голове путём раздачи горячих вытолочек. Несмотря на резко набранную полноту, я стал сильнее и выносливее.

Сам удивляюсь, но бегал я с приличной скоростью, не отставая от сослуживцев. Хотя командир бесился. Ему как бельмо на глазу была моя полнота, поэтому он заставил сержанта усиленно гонять меня. Меня стали заставлять бегать после отбоя, заставляли подтягиваться больше всех. При этом я умудрялся спать даже в таких ситуациях, выполняя действия автоматически.

Ещё возникла проблема с формой, в которую я перестал влезать, таких больших размеров формы просто не было, пришлось выкручиваться, выменивать у интенданта списанные вещи на улучшенное питание, затем перешивать одежду, да ещё надо было сделать всё аккуратно, чтобы никто из командиров не докапывался. В общем, проблем полнота в армии доставила прилично.

Как-то сержант меня конкретно достал, но я, понимая, что за то, что дам ему по морде, схлопочу гауптвахту, с трудом, но сдержался от мордобоя.

— Ты, жирный уёбок! — кричал он. — Свиноматка толстозадая, ты какого хера такой медленный? Давай ещё подтягивайся, пятнадцать раз мало, пока двадцати подтягиваний не будет, спать хер уйдёшь!

— Товарищ сержант, а вы сами-то можете двадцать раз подтянуться?

— Конечно! — горделиво произнёс он. — Не то, что ты, жирный уёбок!

— Не надо оскорблений, я же вас не оскорбляю, хотя мог бы. Вот вы сколько весите?