Странное оправдание диковинной грязи. Казалось бы, центр района, пример и гордость для всех иных мест сосредоточения людей, а здесь, всё наоборот. Словно так и должно быть.

Вернулись в каптёрку, где чиновник ждал гостей, прижимая к боку тоненькую папочку. И тут же стал строго распоряжаться:

— Закройтесь изнутри и старайтесь вообще не выходить в коридор!

— А мне надо по работе кое-куда заскочить, — несколько меланхолично проинформировал Эдуард. Похоже, что он ни в чём не желал подчиняться своему родственнику. — Но ребят я закрою. Пусть отсыпаются впрок.

И уже специально для них, ухмыляясь в спину ушедшему чинуше:

— Я ненадолго, час, полтора. Но здесь можете отсиживаться спокойно, надёжное место, несмотря на многолюдность.

И ушёл, не забыв выключить свет и два раза провернуть ключ в замке двери. Настя сразу же стала приспосабливаться на узеньком, продавленном диване:

— Я здесь прилягу. А ты вон, на тех мешках устраивайся.

Но Санька словно не услышал подругу. Опять включил свет, потому что через зарешёченное окно освещения поступало слишком мало, и стал тщательно рассматривать комнатку, неспешно двигаясь по кругу. Вначале его действия оставались непонятными девушке и она посматривала недоумённо. Затем до неё дошло:

— Ты чего? Обыск устроил?

— Да как сказать… Скорей — поиск. Больно уж загадочный этот тип… И откуда у него взялась папочка? Где он её раньше хранил?..

— Хм! Мало ли! И вообще… Санька! Что за поведение?! Люди нам помогают по-родственному, а ты собираешься у них в личных вещах рыться?

Киллайд лишь небрежно отмахнулся от подруги, максимально сосредоточившись на просмотре. Будь у него в этом теле хотя бы частичка его прежних умений, хватило бы и двух минут для просмотра стен, пола и даже потолка. А так приходилось действовать чисто механически, используя просто невероятный жизненный опыт, обретённый в ином мире. Да плюс — капелька крошечная навыков, которые имелись у доставшегося тела.

В сумме, этого хватило для нахождения в углу, за ложной дощатой стеной сейфа. Старинный, внушительный, в рост человека, он сходу поражал своей монументальностью. Такого монстра только трактором с места сорвать можно.

— Дореволюционный! — прошептала застывшая сбоку Бельских. И тут же перешла на обвинительный шёпот: — Александр! Ты зачем его ощупываешь?

— Ну как зачем, — бормотал он еле слышно, поглаживая пальцами два диска с цифрами и чуть ли не прикладываясь глазом к дырке для ключа. — Интересно, просто… И очень меня заинтересовали упоминания Эдика о какой-то старой макулатуре… Вдруг здесь ещё документы царской охранки хранятся? Или карты, с отметками сокровищ?

— Скажешь такое! Здесь явно бумаги Григория Андреевича.

— Тогда почему они — не в его кабинете? Зачем ему здесь прятать? И вообще, скорей всего он и сам не знает об этом сейфе. Вон как удачно он и тотально замаскирован. Это — во первых… А во-вторых: неужели ты думаешь, что нам с тобой вскрыть такой сейф — раз плюнуть?

— В самом деле! — сразу успокоилась девушка и вернулась к дивану. — Только вот неудобно будет, если тебя застукают копающимся в потайном месте. Стыда не оберёмся…

— Ничего, успею прикрыть стенку и упасть на мешки, словно сплю… Кстати, заглянула бы, что в них?