Ну всё суки, достали.

— РОТА ПОДЪЁМ! — со всей дури гаркнул.

Егорыч резко садится на диване. Открывает красные глаза на опухшей и помятой физиономии и хмуро смотрит на меня:

— Руслан бля, хули ты орёшь?

— А если без хули? — разъяряюсь я. — Вы смотрю совсем берега попутали. Что за свинарник устроили на работе?

— Да какой свинарник, — включает задний ход Егорыч. — Так, посидели слегонца. Вон с Санькой знакомились. А то уже почти месяц как у нас работает, а всё как не родной.

— Эх Егорыч, Егорыч... — тяжко вздыхаю. — Саня парень молодой, но с такими темпами надолго здесь не задержится.

— Эт чой-та?

— Это не чой-та, а вполне реальность. И давайте уже вставайте. Смена закончилась.

Тут уже все трупики зашевелились, задвигались, начали подниматься.

— Такс мужики. Есть два пожелания. Первое — наведите в кильдыме порядок, вплоть до влажной уборки. — Начинаю разворачивать и выходить из комнаты.

— А второе пожелание? — смог хоть что-то сказать Санька электрик.

Разворачиваюсь и говорю:

— Второе желание очень простое. Вы носки меняйте почаще. Как зашёл, не то что нос заложило от вони. Глаза защипало. Ферштейн?

— Ферштейн, Алексеич. — смутился Санька.

На кухне достаю бутерброды, завариваю пакетик чая. Заходит Яковлевна и ставит контейнер с едой в микроволновку, поворачивается ко мне и говорит:

— Руслан, минутка и будет горячее. Ты как поешь, то контейнер не мой. Я сама.

— Да что вы, Татьяна Яковлевна. — смущаюсь я. — Что я, без рук совсем? И так спасибо за домашнюю еду. А то всё всякой фигнёй питаюсь.

— Это тебе спасибо. Я прям чувствую себя просто замечательно! Так что домой пока не пойду, дождусь Наташи.

«Динь-Дон... Динь-Дон»