Едва тусклый свет лампочки, свисающей на проводе с потолка, разогнал мрак в убогой каморке, все в ней пришло в движение. Стены, пол, потолок — все дрогнуло, меняя цвет. И только спустя секунду после созерцания этой картины я понял: это были тараканы, которые бросились врассыпную, едва вспыхнул свет.

Потерявший цвет, потрепанный и растрескавшийся линолеум, покрытый равномерным слоем грязи; исцарапанный стол в углу комнаты; пара колченогих табуретов, задвинутых под столешницу; вытертый диван с засаленной, прожженной во многих местах обивкой, на котором лежала серая от грязи подушка и такого же цвета простыня, под которой я спал.

У входной двери стоял старый холодильник и такая же древняя плита. А больше в комнате-студии не было ничего.

Выгоревшие обои вздулись пузырями и отошли от стен. Когда же задумчиво ткнул пальцем в такой пузырь, он зашелестел и зашевелился.

И только сейчас я заметил одно новшество: татуировку на предплечье. Объемный рисунок, представляющий собой карту, пробитую насквозь ножом. Татуировка была совсем свежей, с покрасневшей, воспалившейся тканью по контуру. Рана был заботливо обмотана пленкой.

— Что за… — начал было я, рассматривая рисунок.

— Эй! Открывай, давай, пока калитку не вынесли!

Окрик из коридора заставил меня подпрыгнуть, обернувшись в сторону входа. А в дверь опять со страшной силой принялись колотить.

Голос человека, требующего впустить его, казался смутно знакомым. И тут черный туман, который скрыл воспоминания, будто рассеялся. Я мигом вспомнил недавнюю игру в притоне. Волшебную колоду, которую я выиграл у какого-то Нико, бег через подворотни, и… покупателя, который хотел выкупить эту колоду.

От этого воспоминания мне стало нехорошо. Ноги словно приросли к полу, по спине пробежал холодок, а в желудке заворочался противный ледяной ком. За этой самой дверью стоял человек, который еще совсем недавно хотел проломить мне голову. А это значит, что, когда он войдет в эту самую дверь, придет мне конец. В лучшем случае мне сразу пробьют голову и оставят помирать на этом вот грязном полу. В худшем — начнут добиваться справедливости за то, что не продал колоду, при помощи паяльника и утюга. А это будет больно и наверняка унизительно.

И в этот момент в комнате начался форменный балаган.

Иначе объяснить все произошедшее следом было нечем.

Пустое, ярко освещенное помещение, похожее на комнату допроса из одной очень известной онлайн-игры, в которую я успел наиграть много часов. Ростовая полицейская линейка, на фоне которой стоял ваш покорный слуга. С табличкой в руках.

«Интересно, а тут можно изменить внешность?»— мелькнуло у меня в голове.

Буквы выплыли на зеркале, и я потрясенно замер.

«Графон — архейская эра», — подумалось мне, когда я разглядывал буквы.

Я только замер, хлопая глазами и втыкая в изменения, которые происходили в комнате. Зеркало мигнуло: