– Хорошо. Я все поняла. Завтра мы обязательно сделаем остановку. Обещаю.
Диас не сводил с нее взгляда, а она, не зная, кого больше успокаивая – себя или его, – без устали гладила по голове, робко касаясь рогов. Шуго облизнул губы.
– Эрис, я так давно… не говорил с тобой. А Цитри, оказывается, жестока, даровав мне лишь час. Я думал, что мне хватит… и этого времени, чтобы сказать все, что я не мог… выразить тебе за эти годы, но… Мне мало его, Эрис… Мне мало этих жалких минут.
– Я понимаю, – слабо мотнула сугор и затерла застеленные слезами глаза. – Мне тоже хотелось бы еще поговорить с тобой, выслушать тебя. Я ведь… так скучала по тебе, – она обняла его и уперлась своим лбом в полыхающий лоб зверя. – Завтра я обязательно буду с тобой, ты расскажешь мне все, что хотел, да?
– Эрис, я…
Вдруг, нахраписто втянув воздух, Диас резко вскочил с колен мидирианки и, утробно рыча, подобно крылатому хищнику, упал на четвереньки, склонив увенчанную длинными рогами голову. Эрис неловко поднялась на ноги и застыла на месте, когда на ее глазах все тело друга охватило яркое огненное свечение, в котором она с трудом разбирала его силуэт. Вскоре надорванный крик юноши превратился в громкий вой зверя. Могучий Шуго встал на дыбы, размахивая кожистыми крыльями и, как тростинки, ломая крепкие ветви.
Большие когтистые лапы затопали на месте, вскапывая землю. Недовольное, раздосадованное рокотание сотрясало глотку ящера. Еще несколько минут он, ненавидя свое тело, отказываясь мириться с очередным пленением, пытался снова подняться на две ноги, но тут же падал под тяжестью собственного веса, рычал что-то неразборчивое, кусал себя до крови, стремясь отодрать чешую, с усердием бился об деревья, желая вышибить из себя Шуго, но все… все это было бесполезно.
Истратив последние силы, он громко рухнул вниз и тяжело запыхтел. Дождевые капли, соприкоснувшись с ним, долго не выживали, а мгновенно испарялись от жара тела разозленного ящера. Он не мог найти покоя в шкуре Шуго.
Эрис молча подступила к лежащему на боку Диасу и присела рядом с ним на корточки. Он поднял на нее глаза – сугор выглядела вымокшей насквозь. Девушка протянула к Шуго руку и вяло улыбнулась, поглаживая его по гладкой переносице.
– Я знаю, что ты чувствуешь. Мне тоже очень тоскливо без тебя, а еще стыдно, что порой я уже стала забывать, как ты выглядишь на самом деле. Ты вырос, Ди, и уже выше меня на целую голову! Уверена, все девушки сугор в нашей деревне уже давно бы обратили на тебя внимание, – она изо всех сил стараясь поддержать своего друга. Зверь издал что-то похожее на ворчливо брезгливый чих. Сугор обхватила его сухую и горячую голову руками и прижалась к ней. –
Не отступая от всадницы, ящер расправил крылья и как в теплый кокон укутал ее с головой. Девушка покрылась мурашками, когда жар тела зверя мигом просушил ее одежду и волосы. Прикрывая Эрис одним крылом, Шуго проводил ее до пещеры. Всю обратную дорогу сугор держалась за него и через это прикосновение чувствовала, как под твердой чешуей рок мави бился ровный и сильный пульс Диаса-человека.
Всадница и Шуго ступили на сухой камень в их укромной пещере.
Эрис старательно всматривалась в темноту, создаваемую почти погасшим костром. В пещере было подозрительно тихо. Во тьме сверкнули два синих кошачьих глаза. Диас раскрыл пасть и разжег огненный шар, осветивший все пространство на несколько метров вокруг. Перед девушкой предстал сидящий на коленях всадник, двумя руками упирающийся в пол. Его голова была опущена перед кошкой.
– Рен… – одними губами произнесла сугор, и ее плечи поникли.
Белая накидка лежала под лапами Дарбис, сминаемая напряженными пальцами аииритянина. Сжатые костяшки побелели.
Для него секрет Шуго был огромным потрясением, и Эрис сопереживала ему. Столько лет он не знал, кем была его спутница, столько лет считал ее обычным зверем, не видя человеческой души, сокрытой в кошке. Рен сейчас чувствовал себя настоящим глупцом. Сразу встали на места все непонятные изречения сугор, все ее поступки, все ее мысли. Он наконец-то понял, что значили ее слова о том, что Шуго не звери и относиться к ним нужно как к равным… как к людям. И с тем, что он не спаситель, а тюремщик, юноша впервые согласился.
Он закрыл лицо рукой:
– Эрис, я… хочу знать всю правду.
– О чем именно, Рен? – сдержанно переспросила сугор.
Юноша наспех вытер лицо об рукав. Когда он обернулся, девушка почувствовала, что его взгляд переменился. Рен был готов выслушать и стать первым, кто поверит.