— Вдруг ты что-нибудь забыл?

— Настоящие следователи никогда ничего не забывают, — назидательно сообщил Турецкий.

— Знаем-знаем, — закивал Денис, — они просто это выкидывают за ненадобностью. А как ты думаешь, может, Рябов на самом деле помогал Комарову вести переговоры с западным клубом?

— Все может быть, — признал Турецкий, — не хочется в это верить, но все может быть. А ты что, уже раскопал что-то?

Денис довольно ухмыльнулся. Турецкий протрезвел и накинулся на него.

— Только без рук, — предупредил Денис. — Дядь Сань, ты же знаешь, все равно не поможет, я недавно новый приемчик освоил, зубодробительная вещь.

— Ничего, — бормотал Турецкий, старательно гоняясь за Денисом по квартире, — против лома нет приема.

Тут в дверь позвонили. Запыхавшись, они остановились. Турецкий посмотрел на часы: было уже больше двух часов ночи — и покачал головой.

— Однако, Денис. Бурную жизнь ведешь.

— Дядь Сань, да я ни сном ни духом!

Турецкий только лихо подкрутил несуществующий ус: рассказывай, мол.

Денис посмотрел в дверной глазок и распахнул входную дверь. В квартиру ввалился Грязнов-старший. С портфелем. Сбрасывая на руки племянника дубленку, успел критически оглядеть Турецкого:

— Ты еще откуда здесь?

— Разрабатываем диспозицию грядущих сражений.

— Понятно. — Без лишних слов начальник МУРа прошел на кухню и водрузил портфель на обеденный стол: — Ничего другого не было, ты уж извини, Саня. — И Вячеслав Иванович вынул из портфеля бутылку коньяка «Московский».

— О господи! — сказал Денис.

Все повторилось несколько раз. После этого хмурый Вячеслав Иванович рявкнул на Дениса:

— Давай по порядку! Что у тебя есть?

— Матч сборной мира против Саудовской Аравии, в котором принимал участие Комаров и после которого он стал уже окончательно знаменит, состоялся больше месяца назад — одиннадцатого января. А новости о возможной его продаже в мадридский клуб появились в испанской газете еще за две недели до этого. У Комарова есть конкретные покупатели, и я их нашел.

— Что?! — оба гостя даже привстали со своих мест.