Глава 26

Бабка знала много примет. Находя очередное растение, она могла часами рассказывать почему листики стали такими и как это повлияет на будущее. Ей не нужен был барометр, чтобы узнать будет ли дождь через час. Она узнавала погоду в июне, посмотрев как ласточки лепят свои гнезда, под крышей избы, в середине мая. Бабка практически не жила в своем доме, могла неделями бродить по болотам и непроходимой глухомани лесов. Её не пугали морозы или ливень, до наступления которых она всегда возвращалась. Если она днем не выходила со двора или неделю не покидала деревню – жди беды. Родственники и соседи начинали нервничать, но сделать ничего не могли, полагаясь на бога и… бабку. Как это связывалось в их сознании, я не понимаю до сих пор.

Несмотря на ровные отношения с прихожанами, поп всегда общался с ней как с прокаженной. Часто за спиной называя ведьмой, но понимал, случись что, жители сожгут его, а не бабку. Он лечит только словами и не известно, есть он рай. А когда заболеет скотина или не дай бог ребенок идут не к нему. Ещё от попа вином пахнет и о подаянии напоминает, а если неурожай, то требует пожертвование. Бабка наоборот, часто сама с едой приходила. Откуда только брала? То заяц задушенный, то перепелка с узлом на ногах.

Я не сохранил образ матери, только запахи, но хорошо помню отца, который винил в её смерти бабку, называя албастой. Он запретил ей присутствовать на погребении дочери и выгнал из собственного дома. Тогда и обрушились на нас несчастья, два года недорода и общего голода. Бабка появлялась у родственников и передавала нам еду, но об этом я узнал позже, а тогда отец отказался от помощи. Когда осенью 33-го, стало совсем тяжело, покончил с собой.

Тот день я помню хорошо, ароматы еды, впервые за долгое время, мы с сестрой засыпали сытыми. Но голодная жизнь оставила свой отпечаток на девчонке. Она до сих пор, плохо спит и только к концу школы смогла справиться со страхом остаться голодной. До этого, она постоянно носила в зажатом кулачке сухарь хлеба и не засыпала без куска под подушкой. Оставаться в родной избе, бабка не захотела. Возможно были другие причины, не знаю. Трехлетняя сестренка осталась в крепкой семье, потерявшей ребенка, где её воспитали как родную. Меня отправили в глухую деревню, запретив навещать сестру и до войны я её не видел, воспитываясь в жестких и тяжелых условиях.

На жизнь я не жалуюсь. Да что там. Веселая жизнь идет, со сладким запахом свежести. Только тоска появляется одинокими ночами. Особенно когда вижу такую же уединенную фигуру сестры, пахнущую почему то утятами и тиной, а не больницей. Хотелось бы, чтобы бабка в этот раз ошиблась и мы не умрем стариками в одиночестве. По каким приметам, она это предсказала не говорит. Но другие приметы сбываются постоянно. Допустим: – Если приснился плохой сон, жди беды! Учись её обходить и управлять своей судьбой. А как учится если привык к подсказкам. Она постоянно приходит, чтобы ткнуть носом в проблемную ситуацию и ничего не объясняет, только говорит очевидные вещи, понятные и без подсказок.

Вот и сегодня, вроде заснул засветло, но эти албастовы сны, на дали отдохнуть. Понимая, что больше не усну, привычно бегал вокруг деревенских прудов, стараясь никому на глаза не попадаться. Особенно сестре, на своем излюбленном месте.

А приметы тем временем начали сбываться, выходя из нави, проблемами в явь. И где в словах бабки правь? Остаётся гадать. Началось всё с гвоздя, пахнущего ржавчиной и болью, лежащего на моем пути. Я чудом увернулся в последний момент. Уверен, помощи бабки не было. Потому как, неловко споткнувшись я слетел на обочину, где рассёк лоб и ладонь. Позже облился кипятком, пахнущим углями и гноем, но обошлось, осталось небольшое покраснение. Может потому, что зачем то потянулся, когда сломалась ручка чайника. Думаю правильно сделал, что отпросился сегодня. На ферме остро почувствовал запах смерти. Даже, бабка заворочалась, где-то глубоко внутри, что явственно намекало на очередную выволочку. Сегодня буду дома, там пахнет покоем и… И злобой. И жаждой смерти. Что за албаста? Нет этот запах идет ветром с поля. От них. Точнее от одного.

Мы подходили к деревне, а я не мог придумать причину чтобы отделиться от этой толпы. Даже являясь самым коротконогим из присутствующих мне казалось, что мы ползем. Вытянувшись длинной змеёй на узкой дороге, всем поневоле пришлось разбиться на группы по интересам, возрасту или полу. Порядок в колонне распределялся хаотично, но как то получилось, что я оказался там где меньше всего хотел, среди группы девчонок. Сначала меня это устраивало, не донимают и ладно. Они видимо услышав, крамольные в их обществе мысли, заинтересовались моей персоной. И разогреваясь, поочередно начали сыпать вопросы. Понимая что удовлетворить их любопытство, не стоит даже пытаться, я поспешил в голову колонны где вышагивал отец с Михалычем. На ходу соображая, как убежать и не обидеть коллектив.

Я почти достиг своей цели когда увидел “Ржавого”, он стоял на перекрестке и как заправский таможенник оценивал всех проходящих цепким взглядом. Мелькнула мысль, что он всех обнюхивает, так высоко он задрал свой конопатый нос. Галдящая толпа обтекала его, с частыми запинками, на тормошение зазевавшихся девчонок. Не меняя выражения лица и стойку, он короткими сухими фразами отвечал на приветствия. Пока мимо него не прошли, удивленный поведением отец и задумчивый неожиданно собранный Михалыч, не спускавший с Ржавого взгляда. Тот неожиданно очнулся, удивленно оглядел колонну и начал поворачивать голову. Теперь я был абсолютно уверен, не он провожал взглядом старших колонны, нос тянул в их сторону.

Михалыч сошел с дороги пропуская подростков, которые также кучками, поворачивали в необходимую им сторону. Кто-то поднимался в сторону восточной улицы, кто-то шёл прямо, мимо конюшни по западной, большинство, в основном младшие и девчонки поворачивали к реке. Нужно было спешить, а стать свидетелем разборки двух самцов, не поделивших самку, мне не улыбалось. Ваш объект дуэли, меня съест, если опоздаю.

– Пап, мне в больницу нужно. Я надеюсь ты вечером придешь? – подошёл я к отцу. Он в отличии от меня, проявлял любопытство и ожидал представления. – Па, не переживай, они не из-за Машки. Ты скажи вечером будешь?

– Что? А, ну да. Нет, чего мне там делать?

– Там песня будет про тебя, приходи ладно? – судя по его сморщенному лицу, лучшей фразы, чтобы отвратить от концерта, не придумать. – Не про тебя конкретно. – усмехнулся я невинно, но вышло не естественно. – Про коня песня, про свободу и любовь, про нас всех и нашу землю. – на последнюю фразу повернулись все трое.