В капитанской каюте ничего не изменилось за четверть часа, разве что исчезло пролитое в спешке вино да на столе появился спасенный от разграбления ларец. Полковник, которому стало не нужно изображать скромного торговца, без приглашения плюхнулся в кресло, одновременно придвинув к себе коробку с коллекцией превосходных трубок.

— Вы позволите? Не поверите, так соскучился по настоящему табаку! Более всего мне нравится виргинский. Турецкий тоже неплох, но, согласитесь, путешествие через океан придает табачному дыму определенную прелесть.

Когрейн кивнул, одобряя выбор пенкового чубука, и предложил:

— Хересу, господин полковник?

— Предпочитаю водку, но, может быть, у вас найдется виски?

Нашли. Разлили. Звякнули стаканами.

— За здоровье вашего юного императора, полковник!

— И его матушки, — согласился с тостом Бенкендорф. — Смею надеяться, коммандер, что их просьба о военной помощи будет доведена до Его Величества? А еще лучше — составьте протекцию для аудиенции.

Ответа не было довольно долго — англичанин молчал, делая вид, что увлечен исключительно дегустацией напитка. Наконец выдал:

— Видите ли, в чем дело, полковник… Его Величество, как бы помягче сказать… он немного не в себе, и решать такие вопросы…

— Да?

— Именно! Кстати, а зачем вам лично ехать куда-то? Долг каждого дворянина — помочь другому дворянину в трудную минуту. Если желаете, то я могу взять на себя столь неблагодарное дело. Да-да, неблагодарное, уж поверьте мне.

— Охотно верю, коммандер. И в благие намерения тоже верю. — На губах Бенкендорфа появилась улыбка, намекающая на…

«Черт побери, на что же он намекает? — В том, что этот русский его раскусил, лорд Когрейн уже не сомневался. — Но неужели не понимает? Должен понять!»

— Я могу рассчитывать на ваше… э-э-э…

— Хотите начистоту, милорд? — Александр Христофорович доверительно склонился. — Исполнением этого поручения я рассчитывал значительно поправить свое благосостояние, весьма расстроенное, как ни печально в этом признаваться.

— А десять тысяч фунтов могут тому поспособствовать?

— Не понимаю.

— Простите, полковник, вы прекрасно все понимаете. Мне выпал уникальный шанс совершить нечто, ведущее к славе и карьере… Откровенность за откровенность — готов поменять деньги на все это.

— И?