— А еще лучше — закопать!
— Живьем? — ахнули все трое.
— Конечно! Где вы видели умеющих стрелять покойников?
— Простите, Ваше Императорское Величество, — осторожно кашлянул Ростопчин. — Мы, наверное, неправильно поняли вашу мысль…
Чего они так смотрят, будто я чудище обло, озорно, огромно и стозевно? Ах вот что…
— Живодером-то не считайте, ироды! Закопать — сиречь посадить солдат в окопы, тем самым дав возможность стрелять лежа или с упором на бруствер, что увеличит точность огня и уменьшит потери от ответных выстрелов.
— Если они будут, ответные-то! — воскликнул Кулибин. — Какая удивительная забота о людях, Ваше Императорское Величество! Господь благоволит человеколюбцам!
Но граф Аракчеев был более циничен. Или практичен? Произведя в уме некоторые подсчеты, он тут же выдал результат:
— Шанцевый инструмент обойдется значительно дешевле обучения и содержания рекрута. Сберегая солдат, мы сберегаем казну. Кстати, о казне…
— Ею займется Федор Васильевич, — перебиваю графа. — Тебе же, Алексей Андреевич, надлежит внести в уставы должные изменения, дабы ни одна ленивая скотина не смогла отговориться непонятностью и заумностью приказов. Это завтра, а сегодня займись отработкой новой тактики с семеновцами. Видишь — изнывают от любопытства? Вот и утоли жажду знаний!
— Простите, Ваше Императорское Величество, так ведь снег кругом?
— Я знаю.
— Земля смерзшаяся.
— И об этом докладывали.
— Но каким образом…
— Но ты же большевик, Алексей Андреевич!
— Я?
— Сомневаешься в государевом слове?
Если бы я знал тогда, чем оно обернется… Но нам не дано предугадать, как наше слово отзовется. В любом случае на будущее язык стоит попридержать и не разбрасываться незнакомыми понятиями. Граф Аракчеев, подумав, что государь обвиняет его в принадлежности к франкмасонам, поспешил опровергнуть незаслуженное и опасное подозрение весьма своеобразным способом. Самым, впрочем, для него естественным. Воспользовавшись полномочиями военного министра, пусть не объявленного, но считающегося таковым по умолчанию, Алексей Андреевич оставил на стрельбище половину гвардейцев под началом прапорщика Акимова, а с другой же половиною двинулся в Петербург вслед за нами. Отправился, ага… Пока в Михайловском замке царили тишь да благодать, столица оказалась поставленной… хм… скажем так, на уши. Руководствуясь составленными еще Бенкендорфом списками, он прошелся по городу частым бреднем, вылавливая не представлявших доселе интереса третьестепенных членов масонских лож. И каждому был задан главный вопрос:
— Ты большевик?