— Значит, вы потратили свое время и силы, чтобы приехать сюда. Впечатляет и немного льстит моему самолюбию. Итак, чем я могу вам помочь?

— Для начала ответь на вопрос. Только честно. Кто ты? — Голос звучал глухо, но вопрос был правильным и она, пожав плечами, ответила с интонациями прилежной ученицы.

— Ну, раз вы меня нашли, то знаете большую часть ответа — я исполняю роль ангела мести. Со мной заключают договор и ставят цель. Обычно это развал бизнеса или разрушение жизни. Иногда, что-то меньше и не такое очевидное. Я нахожу слабые точки и выстраиваю схемы, благодаря которым можно… хм… уничтожить то, что для человека важно. Иногда забрать жизнь, но этого часто и не требуется.

Он немного растерялся. Ответ был совершенно не правильным. После всего того, что он о ней узнал. О многогранной лжи, уловках и масках. На этот раз она сказала полную правду, сделав все обнаруженное им вчерашней новостью. И это рушило то, как он планировал разговаривать, выводя её на чистую воду. Поэтому спросил первое, что пришло в голову.

— Зачем? — Этот короткий вопрос заставил её поморщиться от бессмысленности уточнения уже озвученных вещей. Но в допросах всегда так. Подозреваемого нужно заставлять повторять и ошибаться в заученной лжи.

— Я уже говорила — месть. Иногда это власть, иногда деньги, иногда личные мотивы.

— А границы?

Очередное пожатие плечами последовало после вопроса так же лишенного практического смысла. Хотя все зависит от целей. Поэтому ответ сформулировала предельно точно.

— Я никого не убиваю. Ничего не инсценирую. Если и ворую то не объекты материальной ценности, а скорее информацию и компромат, чтобы его нельзя было пустить в ход. Большинство падают под весом собственных грехов. Обычно мне можно инкриминировать только вторжение в личную жизнь. Да и то, те личности, которых можно обвинить, еще найти надо.

— А я вот нашел. — Констатация очевидного факта всегда помогает сопернику собраться с мыслями в ситуации, когда все идет вопреки сценарию. Но она тут же поправила, расставив фигуры по местам.

— Не надо утрировать. Не вы, а Ваша матушка помогла, предоставив материалы. И не нашли, а воспользовались лазейками, которые я оставила на случай сбоев в системе и человеческих слабостей. Мы уже пересекались с вашей семьей. Они были в курсе происходящего лично с вами и фирмой. Просто не стали вмешиваться. Еще что-нибудь хотите спросить?

— Наверное, глупо, но кто меня заказал, ты не скажешь? — Он уже начал смиряться, плывя по течению её ответов и встречных вопросов.

— Почему не скажу… Ваша жена и заказала. Бывшая. Вторая. Она не настаивала на конфиденциальности в договоре.

Происходящее было какой-то нереальной пьесой. Он задавал вопросы. Она отвечала. Насколько он понимал происходящее — все было очень точно и честно. Но ему нужно было не это. Нужно было, чтобы она вышла из себя. Удивилась, занервничала, обрадовалась или испугалась. Хоть что-то. Но она не боится этой встречи. Она не боится быть откровенной. Даже не смотря на то, что спокойствие это только маска, оно дает кучу преимуществ. Он изучил все известные её операции и аферы, включая те, где её участие не было доказано. И то, что его восхищала её работа, это было очень мягко сказано. Спокойно и элегантно с минимумом следов, ведущих в никуда. Но когда она хотела, чтобы её заметили, то это становилось грубо и показательно. Как прилюдная порка серьезной корпорации, из которой вытащили секретные данные, выставив на всеобщее обозрение лишь домашнее порно генерального директора.

И про её сообщников было ничего не известно. Как будто она все делала одна, хоть в это и слабо верилось. Еще меньше было известно о мотивах её действий, и это нервировало семью больше всего. Деньги явно были не главным. Секретами она не торговала. Власть? Но и так головоломка не складывалась. Оставалось что-то личное, а тут история про стог сена и иголку становилась актуальной как никогда. Поэтому и простые пути допроса, предлагаемые Стивеном и мамой, вряд ли сработали бы. Боль её не возбуждает и не пугает…

Все что оставалось в его руках — их ночь. Короткое замыкание, выжегшее у него внутри какой-то неприятный след. Он за свою жизнь имел достаточно много контактов с профессиональными лгунами. И в своей постели тоже. Но тут было что-то другое. Если она так хороша во всем, что касается работы, то знает, когда лучшим прикрытием намерений становится правда. И той ночью она требовала от него искренности и сама была до безумия открыта. Почти, как и сейчас. Тем хуже для неё. Откровенность за откровенность.

— А я могу использовать тебя? — Вопрос был намеренно двусмысленным. После паузы он небрежно уточнил. — В смысле — будешь ли ты работать на меня…

— Трудный вопрос. Мне нужно знать, чего вы собираетесь добиться.

— Что ж. Сейчас мне нужна конкретная женщина.

— Неужели? Вам мало тех, что у вас уже есть?