— Успокойтесь. Хорошо, что вывели хоть часть сил дивизии. Они необходимы для обороны Молодечно.
Из доклада полковника Федорова стало ясно, сколь опасна обстановка. Захват мостов через Неман у Алитуса и отход 5-й танковой дивизии Северо-Западного фронта в полосу действий нашего, Западного, фронта свидетельствовали о том, что на стыке двух фронтов образовалась ничем не заполненная брешь, по которой враг, вернее всего, устремится через Молодечно на Минск. Организовать оборону Молодечно нам было фактически нечем: остатков 5-й танковой дивизии, а также нескольких подошедших подразделений Вильнюсского пехотного училища и 84-го стрелкового полка НКВД под командованием майора И. И. Пияшева было явно недостаточно.
— Как хорошо бы сейчас вернуть 24-ю Железную обратно в Молодечно, — сказал секретарь обкома.
— Это невозможно, она нам не подчинена, — ответил командарм.
Еще в самом начале доклада Ф. Ф. Федорова мой заместитель и командир, исполнявший обязанности начальника штаба 5-й танковой дивизии, направились в ее подразделения. Их целью было организовать отдых и питание личного состава и поставить ему задачу прикрыть Молодечно с северо-запада на рубеже Данюшево. При помощи местного населения мы развернули фортификационные работы, стремясь подготовить Молодечно к круговой обороне.
Общение с танкистами мы использовали и для того, чтобы вооружить весь личный состав штаба и батальона связи. До этого на мой отдел, например, приходилось всего три винтовки и 19 револьверов. У танкистов же мы позаимствовали два ручных пулемета Дегтярева, несколько десятков немецких автоматов и пистолетов.
В 21 час 24 июня из Минска прибыл к нам помощник начальника оперативного отдела штаба Западного фронта майор В. В. Петров с первой фронтовой директивой, подписанной в 14.00 командующим фронтом генералом армии Д. Г. Павловым, членом Военного совета корпусным комиссаром А. Я. Фоминых и начальником штаба генерал-майором В. Е. Климовских. Вот этот документ:
«Командующему 13-й армией. Объедините управления 21-го стрелкового корпуса (штаб корпуса 23.6.41 г. — в Лида), 8-й противотанковой бригады, 24-й и 50-й стрелковых дивизий и все части, которые окажутся в вашем районе, в том числе и отходящие со стороны Северо-Западного фронта; последние приводите в порядок и подчиняйте себе. Ваша задача: 21-му стрелковому корпусу — 24-й и 37-й стрелковыми дивизиями занять фронт Ошмяны, ст. Беняконе и обеспечить себя с вильнюсского направления; 17-й стрелковой дивизией наступать в общем направлении на Радунь, Варена (Ораны) в целях взаимодействия с ударной группой Болдина, наносящей удар от Белостока на Липск, Гродно, Меркине (Меречь). 8-ю противотанковую бригаду используйте для обеспечения района Лида с запада или с северо-востока. 50-я стрелковая дивизия — в вашем распоряжении. 23.6.41 г. она находилась в районе Журихи — 15 км севернее Вилейка и в ночь на 24.6.41 г. выступила на Сморгонь, Крево. В районе армии на вас возлагаю организацию борьбы с авиадесантами и диверсионными группами. В случае забитости Молодечненского железнодорожного узла эшелоны разгружайте и дальше направляйте походным порядком, не допуская пробок»[14].
Петров торопился вернуться в Минск, но что-то стряслось с мотором броневичка, на котором он приехал. Мы, конечнЬ, не преминули использовать пребывание у нас посланца управления фронта, с которым давно уже были лишены всякой связи. А. В. Петрушевский, зачитавший директиву вслух, сразу же спросил Петрова о действиях группы генерала И. В. Болдина, о том, где находится ее штаб и какие соединения в нее входят. Ответ был весьма неопределенным. Петров мог сообщить только, что в группу по приказу командующего фронтом должны быть включены 6-й и 11-й механизированные корпуса генералов М. Г. Хацкилевича, Д. К. Мостовенко и 6-й кавкорпус генерала И. С. Никитина.
— Обстановка в районе Белостока не ясна, — продолжал он, — туда по личному указанию товарища Сталина выехал маршал Кулик. По мнению командующего, само появление Маршала Советского Союза среди войск группы Болдина сыграет важную роль. Он также, конечно, быстро сориентируется в обстановке, но пока никаких сообщений от него не поступало.
Генерал Филатов приказал мне немедленно выяснить у майора Ершова, представителя 24-й стрелковой дивизии, не восстановлена ли с ней связь, а А. В. Петрушевскому — набросать текст приказа войскам армии в соответствии с директивой фронта. Александр Васильевич, правда, заметил при этом, что она в сложившейся оперативной ситуации невыполнима.
— Другого выхода у нас нет, — сказал П. М. Филатов, — мы должны быстро собрать конкретные сведения об обстановке и доложить их в штаб фронта, направив туда своего представителя для связи вместе с Петровым.
Мне сопутствовала удача: оказалось, что 24-я стрелковая дивизия после форсированного марша как раз в это время остановилась на большой привал в лесах южнее местечка Юратишки, и у майора Ершова восстановилась телефонная связь со своим начальством. Тотчас же к аппарату был вызван генерал К. Н. Галицкий, и командарм приказал ему прибыть в Молодечно. На это Кузьма Никитович ответил, что он, разумеется, готов выполнить этот приказ, но, по имеющимся у него разведданным, дивизии в любой момент угрожает удар вражеских танков и в такой ситуации ему, очевидно, целесообразнее оставаться на месте. Тогда командарм приказал прислать заместителя. Галицкий сообщил, что в Молодечно немедленно выедет его заместитель по строевой части полковник И. А. Бисярин. Однако и он не смог к нам прибыть, так как попал в окружение, из которого вышел лишь в середине августа.
Переговорив с комдивом 24-й, генерал Филатов передал трубку мне, и я попросил к телефону начальника штаба дивизии. Меня, естественно, интересовали имеющиеся в его распоряжении сведения о противнике и соседях. Майор 3. Д. Подорванов зачитал в ответ донесение командира разведроты. Из него следовало, что в районе Ошмян находятся передовые части 12-й танковой дивизии противника, а также разведка нашей 50-й стрелковой дивизии, части и штаб которой после ночного марша сосредоточились примерно в 10 километрах севернее Вилейки.
Майор Подорванов сообщил далее, что штаб 21-го стрелкового корпуса сегодня утром выгрузился на станции Богданово, не доезжая Лиды, которая подверглась ожесточенной бомбардировке, и сейчас находится близ местечка Ивье.
К этому времени подготовленный Петрушевским текст армейского приказа был подписан. Знаю, что не всем читателям нравится, когда в военных мемуарах приводятся сухие штабные документы. Но я рассчитываю на того читателя, который хочет обстоятельно разобраться в происходившем. Для такого читателя я буду иногда кратко излагать документы, схематично обрисовывать обстановку.
В упомянутом выше приказе говорилось, что противник танковыми частями при поддержке авиации теснит наши войска в юго-восточном направлении. Слева группа генерал-лейтенанта И. В. Болдина наступает в направлении Белосток, Гродно, Меркине (Меречь). 13-я армия, прикрываясь частью войск со стороны Северо-Западного фронта, основными силами переходит к обороне на участке Ошмяны, Беняконе; своим левым флангом наступает в общем направлении Радунь, Варена (Ораны). Конкретные задачи соединениям сводились к следующему. 24-й стрелковой дивизии выйти к Ошмянам, где организовать оборону, обеспечивая армию от возможных ударов врага с вильнюсского направления. 37-й стрелковой дивизии наступать левее, в направлении Беняконе, а 17-й — на Радунь, Варены (Ораны) в целях взаимодействия с группой генерала Болдина, наносившей удар на Гродно и Меркине (Меречь). 8-й противотанковой артиллерийской бригаде, передаваемой в состав 21-го стрелкового корпуса, предписывалось развернуться на рубеже реки Дзитвы с целью обеспечить оборону Лиды. 50-й стрелковой дивизии совместно с боевой группой 5-й танковой дивизии, курсантским батальоном Вильнюсского пехотного училища и 84-м полком НКВД ставилась задача прикрыть Молодечно с северо-запада.
Содержание приказа, особенно в части, касающейся 24-й стрелковой дивизии, я тогда же передал майору Подорванову с просьбой при установлении связи со штабом 21-го стрелкового корпуса информировать его командира генерала В. Б. Борисова о состоявшихся переговорах.
К этому времени броневик Петрова был отремонтирован. С Петровым командарм решил направить в штаб фронта моего помощника майора А. М. Щербакова. Он должен был передать генералу Климовских копию нашего приказа, устно доложить о создавшейся ситуации и о том, что наиболее целесообразным в этой обстановке был бы немедленный отвод войск армии в Минский укрепленный район, ибо удержать Молодечно, учитывая, что на него нацелен удар с севера и запада, имеющимися силами невозможно. Я предупредил Щербакова, что нам, очевидно, придется сменить место командного пункта и что мы будем двигаться по маршруту на Городок.
С этим оба майора и отбыли в Минск. Одновременно выехали еще два командира: в Ивье — к генералу В. Б. Борисову и в Куренец — к полковнику В. П. Евдокимову. Первый из них передал затем приказ начальнику оперативного отдела штаба 21-го стрелкового корпуса подполковнику Г. Н. Регблату, а второй — лично комдиву 50-й, которая в это время уже вела бой с танковыми частями врага.