— Пошли, это всего лишь железо, — сказал я.
— Я ж думал, она, блять, счастливая, нах… номер на борту видел?
Я кивнул, припоминая тройки и семерки.
— Восьмерку подрисовать и мой номер мобилы был бы как раз, — хохотнул десантура. Затем вздохнул. — Не успел, бляха…
Пригибаясь от непрестанного шелеста пуль, мы поползли вглубь леса.
Остатки войска веганов собрались на поляне, куда вывел меня Вован. Олени в упряжках зафыркали, почуяв запах крови и пороха.
— Ну че, бля?! Больше некого ждать? — спросил десантура.
— Нет… Вован… остальные… все… — выдал запыхавшийся веган. — Амеры на хвосте…
— Съебываем, нах! По коням! Санек, полезай в мою упряжку, епта! — рявкнул Вован и хлестнул поводьями. Олени взвились на дыбы, дико взоржав. Со всей прытью я заскочил в сани и уселся на скамейку.
Глава 100
К вечеру лютая ярость атомной зимы заставила искать укрытие. Наш караван из пяти оленьих упряжек не достиг цели — славного города Кандалакши. Сто лет бы его не видать. Забившись в густую чащу, где не так терзают порывы безжалостных ветров, разбили лагерь. От пендосов, вроде, оторвались, но десантура выставил дозор — вооруженных луками сектантов с глазами, вытаращенными от постоянного передоза семками.
— Сук, заточить бы ща ченить… — проворчал Вован, присаживаясь возле костра. — В коробочке НЗ был, сгорел, нах!
Я промолчал, мрачно глядя в танцующие языки пламени. У меня тоже не осталось еды. Совсем ничего не осталось. Под курткой заворочалась Зюзя. Надо хоть ее покормить. Расковырял ножом кору бревна, на котором сижу, отыскал несколько личинок.
— Охуеть, бля! Жаба, нах! — воскликнул ВДВ. — Жирная, ска! Давай-ка, братка, ее сюда, нах!
— Зачем? — не понял я.
— На вертел, епта!
— Нет! — Я спрятал Зюзю обратно в карман.
— Да я шучу, нах! Я ж не зверь, ебать. Вижу, дорога тебе животина эта.
— А что, у этих нет еды? — Кивнул на соседний костер, где орудуют веганы.
Вован презрительно скривил рожу: