Я согласилась и мы вышли в сад. Стоя лицом к Обители, София начала мне показывать на окна.

- Смотри, вот это трапезная, где мы только что были. Рядом с ней кухня и кладовые. А с обратной стороны - ты отсюда не увидишь - находится молельня. На втором этаже библиотека, кабинет Настоятельницы и владения сестры Веронии, а выше - наши кельи. Вот в том крыле расположен странноприимный дом - большая часть его сейчас пустует, но говорят, что еще лет пятьдесят назад паломницы валили толпами. А вон там - приют, учебные классы и спальни девочек и их наставниц. Хорошо, что ты светская учительница, свой класс тебе не положен и тебя в келье поселили, наставницы спят в одной комнате с подопечными, дабы приглядывать за ними и по ночам. А едят все вместе в трапезной и молимся мы тоже сообща.

Интересно, а мои будущие ученицы тоже знают историю о бросившем меня женихе? Скорее всего и они в курсе, небось будут хихикать у меня за спиной. Настроение было под стать погоде - таким же мрачным.

Из Обители вышла женщина лет сорока, крепко сбитая, среднего роста, с тяжелым узлом темных волос на затылке и высокомерным выражением на бледном лице. Она несколько свысока кивнула нам, смерив меня при этом неприязненным взглядом голубых глаз.

- Кто это? - спросила я у Софии, когда женщина отошла подальше и уже не могла нас слышать.

- Это нейра Берта Толье, паломница. Дама одинокая и, похоже, жутко богатая. Приезжает уже в который раз и всегда задерживается подольше. Замашки у нее королевские, но наша гадюка все терпит и нас еще гоняет, чтобы этой стерве прислуживали. Надеется, что эта дура перепишет на Обитель хотя бы часть своего состояния, а то и вовсе завещание в ее пользу напишет.

Мне же нейра Толье вовсе не показалась дурой, но эту мысль я тоже удержала при себе. Значит, не первый раз приезжает и остается надолго? Пожалуй, надо донести сведения об этой особе до людей нейра Лорна.

Прогулявшись по саду, представляющему из себя десятка три яблонь и дюжину сливовых деревьев, мы вернулись в здание. Во время прогулки ничего подозрительного или загадочного я не обнаружила - да, впрочем, не особо на то и рассчитывала.

- Ну куда пойдем теперь? - спросила София. - Можно в молельню, но вряд ли тебе это интересно.

- Почему же? - возразила я. - Я с удовольствием осмотрю то помещение, где вы молитесь.

Может ли в молельне оказаться тайник контрабандистов или потайной ход? Вполне вероятно, но так легко его не обнаружить. И все равно осмотреться не помешает. Молельня оказалась просторным светлым помещением, украшенным изображениями Благодарной Матери. Некоторые были нарисованы, на мой взгляд, довольно искусно, прочие же - абсолютно бездарно. Похоже, что оформлял помещение не один художник, а, как минимум, двое. Я обошла зал, потрогала стены, подошла к алтарю. Вот за ним вполне может скрываться замаскированный вход в подземелье. Пожалуй, стоит обдумать эту мысль на досуге.

- Скажи, Эва, а храмы Богов-Близнецов красивее? - спросила София, когда мы вышли из молельни.

- Пожалуй, да. И там всегда много цветов, принесенных прихожанами. А Благодарная Мать разве не принимает от своих почитателей цветы?

- Нет, - помотала головой девушка. - Только пожертвования.

Мы прошли в библиотеку, где я сняла с полок несколько книг (религиозного содержания, конечно), а затем вернула их на место. Следом на очереди были учебные комнаты, не очень большие и опять-таки лишенные уюта, а после них, к моему удивлению, гимнастический зал для девочек.

- Мать Стефания полагает, что физические нагрузки полезны для растущего организма, - пояснила мне София. - Девочки бегают, прыгают и приседают.

Хм, довольно ограниченный ассортимент этих самых нагрузок. Но, пожалуй, все же лучше, чем ничего.

После обеда, состоящего из овощного супа и запеченной рыбы, я вернулась в свою келью и решила наконец приступить к просмотру сгруженной на стол методической литературы, дабы получить представление о том предмете, который я вынуждена буду преподавать.

Немного поразмыслила над тем, с какой книги начать, а потом решительно приступила к самому большому тому. "Благочестие - это основа семейной жизни", - утверждала первая же фраза. Так, это я уже где-то слышала, ну-ка посмотрим, что у нас дальше. "Мужья превыше всего ценят в женах своих благие помыслы и набожность, кои являются наилучшими добродетелями оных жен", - а вот с этим утверждением я могла бы поспорить. Замужем я, конечно, побывать еще не успела, но опыт совместной жизни с представителем противоположного пола у меня был, да и среди моих подружек замужних тоже было немало, не говоря уже о моих родителях и многочисленных родственниках - на чужую семейную жизнь налюбоваться я успела. И, судя по моему личному опыту, а также по многолетним наблюдениям, горячий обед, поданный вовремя, например, ценился мужчинами куда выше, чем самые благие помыслы. Быстро просмотрев всю "Вводную главу", я осознала, что доверия мне данное пособие не внушает. Я уже хотела отложить его в сторону, но тут книга раскрылась на весьма пикантном моменте: главе "Роль и место молитвы в супружеской спальне". Судя по тому, с какой легкостью эта глава нашлась, она являлась наиболее читаемой в этом произведения, так что и я решила приобщиться. Тем более, что ранее я наивно полагала, что супружеская спальня предназначена вовсе не для молитвы. Однако же автор пособия настойчиво рекомендовал перед исполнением супружеского долга сотворить как минимум получасовую совместную молитву "дабы призвать саму Благодарную Мать в свидетели, что помыслы супругов лишены всяческой скверны, а к столь постыдному делу они имеют намерение приступить только ради продолжения рода". Интересно, а сама - я посмотрела на титульный лист - сестра Агафья Благочестивая была замужем? И если да, то оставалось ли у ее супруга после подобной процедуры хотя бы малейшее желание исполнять супружеский долг? Я вполне могла согласиться с тем, что сторонники Благодарной Матери желают видеть своих супруг благочестивыми и набожными, однако же во всем необходимо знать меру. Кроме того, выпускницы сиротского приюта могут ведь выйти замуж и за сторонников иного культа, а те уж точно не проникнутся идеей получасовой совместной молитвы перед тем, как приступить к "исполнению долга". Так что я посчитала сестру Агафью автором некомпетентным и отложила ее труд в сторону.

Следующим я вытащила из внушительной стопки труд сестры Магдалены под заглавием "Наставление о том, как должно вести себя невинной деве с благородными мужами". Хм, а если какой невинной деве попадется вдруг муж неблагородный, тогда как быть? Хотя есть вероятность, что придираюсь я зря и где-то среди книг на моем столе имеется и вторая часть данного пособия. Однако тщательный поиск ничего не дал: ни тома под названием "Наставление о том, как должно вести себя благородной деве со смердами", ни какого-либо еще опуса под авторством сестры Магдалены я не обнаружила. Ладно, тогда для начала проясним вопрос с "благородными мужами". Но наставления сестры Магдалены оказались еще хуже, чем рекомендации сестры Агафьи. Если книга последней предполагала хотя бы возможность выйти замуж, то сестра Магдалена пресекала подобную вероятность на корню. Ибо лично я не могла себе даже представить мужчину, который, независимо от его благородства пожелал бы жениться на невинной деве, что при виде его, следуя заветам достопочтенной сестры, непременно отводит глаза в сторону, дабы не осквернять свой взор. На фоне этого бесконечные молитвы, которым следовало предаваться по любому поводу, уже не вызывали ни недоумения, ни даже легкого удивления. Зато чувство глухого раздражения все усиливалось. Более того, с каждой просмотренной книгой я все сильнее зверела. Неужели я должна внушать бедным девочкам подобную ерунду? Да если они примут все эти настойчивые рекомендации как руководство к действию, то о семейной жизни - не обязательно счастливой, хоть о какой-нибудь - им останется только молиться. И я очень сильно сомневалась, что хотя бы одна из сочинивших данные опусы сестер побывала замужем либо же имела отношения с мужчинами. Скорее всего представления о семейной жизни они черпали лишь в своих фантазиях. Иначе никому из них и в голову не пришло бы советовать молодым женам "всячески уклоняться от объятий, лобызаний и прочих премерзких ласканий", да еще и утверждать, что таким образом супруг проверяет на прочность их благочестие. А чего стоит запрет показывать мужу свои обнаженные ноги! Дойдя до этого момента, я уж было понадеялась, что автор пособия - сестра Элисса Благословенная - прочие части тела показать-таки разрешит, тем более, что ее труд был озаглавлен "Как благонравной деве след вести себя на супружеском ложе". Увы, я жестоко ошиблась, просто ноги сестра Элисса зачем-то выделила особо. А еще я пришла к выводу, что для меня возможны два варианта: либо не считать себя благонравной девой, либо избегать супружеского ложа, поскольку покину я его куда быстрее перепуганного супруга. Сестра Элисса, на мой взгляд, превзошла даже свою коллегу Магдалену. Она строго регламентировала размер этого самого ложа, высоту перины и подушек, цвет постельного белья, настаивала на отсутствии на покрывале вышивки, а выбору одеяла посвятила целую главу. Но окончательно уверило меня в неадекватности данного пособия описание исполнения супружеского долга. Жене, равно как и мужу, предписывалось оставаться в закрытой ночной рубашке до пят. Вопрос с запретом показывать ноги решался просто: сестра Элисса подробно описала особый фасон ночного одеяния с разрезом в стратегически важном месте. Надевать сию вещь полагалось не чаще пяти раз в месяц - именно такое количество "супружеских встреч" сестра Элисса полагала максимально допустимым. Во время же исполнения супружеского долга от женщины требовалось лежать неподвижно, крепко зажмурившись и читать молитву на выбор из рекомендованного списка.