– Нет! Не подходи! Пожалуйста.

– Почему? Слушай, прости, что я так глупо себя повёл в тот раз. Просто я хотел узнать, всё ли у тебя в порядке. Ты… ты отравилась?

Я почувствовала лишь, как медленно сжимается сердце. Это был тот самый момент. Переломный момент.

Её тошнило не из-за отравления.

Алиша сглотнула, вытерла рот рукавом кофты. Посмотрела на пустую кровать соседки, которая почти полностью была скрыта во тьме. Чужая постель не играла роли в этой ситуации. Моя мама поднялась на ноги, вздохнула, выпрямилась, будто бы собираясь с силами, а затем неожиданно чётко и сухо проговорила, словно выступала на собрании:

– Алан, я беременна. Можешь не переживать за то, что я сломала тебе жизнь. Мне от тебя ничего не нужно. Я знаю, что для молодого парня «брак по залёту» равносилен смерти. Не надо на мне жениться, и вообще, ничего не надо, никакой ответственности на тебе нет. Можешь не волноваться, я не собираюсь оставлять этого ребёнка.

Это очень странно: стоять во тьме, с трудом разбирать фигуры людей, чувствовать, как меняется фокус с Алиши, на ведро, затем на её живот – ещё плоский и подтянутый – а потом снова на ведро.

Краем глаза заметила, как почти чёрная стена начала окрашиваться в сиреневый цвет. Взрослый Алан никак это не прокомментировал. Я не была экспертом в цветах, но в человеческих эмоциях кое-что понимала.

Я чувствовала почти то же самое: полную растерянность.

– Что… ты… ты беременна? Я… я… подожди. – Молодой Алана остервенело покачал головой.

– Слушай, я ничего от тебя не требую. Ни мне, ни тебе не нужен этот ребёнок. Мы молоды, и никто из нас не хочет ломать свою жизнь. Я нашла лораплиновского мага, он возьмётся за аборт.

– Алиша! – воскликнул парень, нервно взмахнув руками. – Господи, что ты несёшь?! Это же не простуда какая-то, мы… мы должны подумать. Нормально подумать!

– Не надо строить из себя рыцаря. Я знаю нашу реальность. Обрюхатил девушку, теперь надо брать ответственность. Я же сказала уже: ничего мне от тебя не надо!

Молодой Алан оправился от первичного шока и теперь, кажется, начал испытывать злость. Он возмущённо открыл рот, но Алиша его перебила. Причём её голос внезапно пророкотал на всю комнату, словно взрослый Алан раз за разом прокручивал в голове исключительно этот момент. Исключительно эти слова:

– Всё уже решено! Завтра этого ребёнка не будет! Если бы ты сейчас ни пришёл, то и не узнал бы вообще об этом!

Сам Лунер прижался к стене и наблюдал за сценой с мнимым равнодушием. А может, и не мнимым. Его лицо было непроницаемым.

– Это я? Вы говорите про меня? – тихо выдавила я.

Алан кивнул, медленно, легко, и вновь стал наблюдать за сценой из жизни двух молодых людей.

– Это и мой ребёнок тоже! Как минимум я имею право голоса! – хмуро воскликнул юноша.

– Да, и что ты скажешь? Хочешь воспитывать ребёнка?!