— Так я по поводу тела и пришел, — усмехнулся Алексей.

— Если по поводу тела, то и приходи в назначенное время. Какого лешего сейчас-то приперся?

— Бабушка, — решив закончить эту словесную перепалку, проговорил Алексей, — я лейтенант Копылов, мне необходимо повидать Александра Александровича Кручинина.

— Так бы сразу и сказал, что из полиции, а то голову мне целый час морочил, — лязгнул засов, и в дверном проеме появилась низкорослая, круглобокая старушка в белом халате и синей косынке на голове. — Проходи уже, он в третьей комнате, да ноги вытирай, только полы намыла.

— Так у вас это комнатой называется? — шутливо спросил Копылов.

— Чай, не апартаменты, — сварливо ответила старушка. — Иди уже. — Она бесцеремонно протолкнула Алексея внутрь и закрыла за ним дверь.

Запах формальдегида с примесью хлорки ударил Копылову в нос. Желудок сжался в комок и едва не исторг из себя завтрак, который Алексей с таким удовольствием уплетал утром. Глаза медленно привыкали к полумраку, а гулкий звук его шагов, эхом отражаясь от обшарпанных стен, терялся в глубине длинного коридора. Он остановился у двери под номером три, достал платок, стер со лба холодную испарину и постучал.

— Открыто, — послышался сипловатый голос Кручинина, — заходите.

Копылов зашел в помещение и огляделся. Александр Александрович сидел за рабочим столом и с хлюпаньем хлебал суп из стеклянной банки, разнося густой аромат кислой капусты.

— А, Леха, здорово. — Кручинин улыбнулся тонкими серыми губами и протянул Копылову сухощавую ладонь. — Давненько тебя не было видно. Поговаривают, ты с Ильиным на какую-то специальную службу перешел?

— Да служба все та же, — ответил Алексей, пожимая руку, — только дела позаковыристее.

— Нашли того душегуба, который девушку утопил?

— Найти-то нашли. На нем еще три трупа висело. Вот только живьем взять не удалось.

— Ну, туда ему и дорога. С чем пожаловал на этот раз? — Кручинин вопросительно посмотрел на Алексея серыми холодными глазами.

— Нам тут дело передали, обгоревший труп девушки в лесополосе.

— А, ты про сегодняшний «шашлык» говоришь? — небрежно бросил Кручинин. — Так вот он, — Александр Александрович встал, прошел в центр комнаты, щелкнул выключателем на операционной люстре и откинул белое покрывало, — как говорится, с пылу с жару.

На столе лежало обугленное, скрюченное в неестественной позе тело, смотрящее в потолок черными пустыми глазницами. Алексея замутило. Он отвернулся, и его взгляд зацепился за банку с супом. Горько-кислая масса поднялась по пищеводу вверх. Копылов сложился пополам и с рыком вывалил на кафельный пол все, чем он сегодня питался.

— Эка тебя проняло, — усмехнулся Кручинин, глядя на позеленевшего Алексея, — давай-ка на улицу выйдем, свежим воздухом подышим, там и поговорим, пока ты мне все тут не угваздал. — Он открыл дверь и громко прокричал: — Глафира Сергеевна, зайдите ко мне, пожалуйста.

В помещение, шаркая стоптанными тапочками, вошла старушка, которая недавно открывала дверь Алексею. Она остановилась в проходе и вопросительно уставилась на Кручинина.

— Глафира Сергеевна, голубушка, будьте так добры, приберите здесь, — он указал на разноцветную лужу, — а то у нас тут производственный казус случился.